Из твоего окна

И что-то бесконечно продают:

Дома – чужим скворечником – чужбине,

Поля, луга, тепло, друзей, уют…

И предают. Как присно, так и ныне…

Давай зажжём свечу в кромешной тьме.

Ведь наши души здесь за всё в ответе.

Чем ярче будет свет в твоём окне —

Тем всё белей на белом будет свете…

* * *

Там,

Где ночуют сны,

Нам

Не найти приют.

Дням,

Где полно вины,

Дна,

Где вино лишь пьют.

Бьют

И молчат в окно.

Рвут

Ариадны нить.

Ждут

Золотым руно,

Жгут

Чтоб бикфордов свить.

Петь,

Превращаясь в тлен…

Клеть…

Где ковчег твой, Ной?

Треть

Не поднять с колен…

Плеть

Над моей страной…

* * *

На подоконнике замёрзший цикламен.

Когда-то кот сидел, старея, в старом кресле…

Шум во дворе не обещал нам перемен,

А просто осень: в ней опять дожди воскресли.

По ним скучает в коридоре чёрный зонт.

Идут часы. И жизнь идёт. И дождь не вечен.

По мокрой крыше он скользнёт за горизонт —

И был таков: прости-прощай… на целый вечер…

И в белых чашках на столе горячий чай.

Но скоро-скоро сменит ветер дождь на вьюгу.

“Переживём”, – мы скажем вместе невзначай

И, улыбнувшись, сядем рядышком друг с другом…

* * *

Ах, Боже мой, их крылья – как ножи…

Кружат вороны чёрные по кругу,

Закладывая круто виражи,

Заглатывая в небе тень друг друга…

И режут крылья судьбы и года,

Народы, города и даже страны…

Кровит воронка времени – беда:

Чернеет век от чёрного тирана.

История не терпит суеты.

Но терпит почему-то, как ни странно,

Молчание души – до нищеты,

До комы духа, с пульсом жизни рваным.

И новый Ирод плещется во лжи,

Глотая нефть и всем грозя ракетой…

Закладывая круто виражи

Дорог, что никогда не выйдут к свету.

И Бог молчит. И сердце взаперти.

И век скользит по выжженной спирали…

Нам Свет был дан и путь, к нему идти…

Молчаньем душ мы сами Тьму избрали…

* * *

Куинджи бродит по заброшенным бульварам…

Тьма подворотни проглотила тень от кошки…

Фонарь без зависти кивает красным фарам…

Луна, как мёд, стекла с краёв небесной ложки…

И замер Бог во всепрощающем моленье

За этот мир, где никому никто не нужен.

И замер мир в ладони Бога на мгновенье

Стеклянным шаром… потряси – метель закружит…

* * *

Клоун и шарик.

Видишь, как тонко.

Видишь, как нервно

Вышита драма…

Время и карлик.

Дней перепонка

Лопнет бездарно

Болью от шрама…

Данте, как Вечность,

В снах Боттичелли…

Друг, милый Гамлет,

Больше не надо…

Выйди из круга.

Время – качели…

Всё повторится,

Все круги ада…

* * *

Бредёт он один, зацелованный снегом,

Вдоль спящих каналов озябшей Невы.

Трамвайного бега мелодия следом.

Как с неба… но всё приземлённей, увы.

И дом, с полыхающей алой геранью.

И мамин портрет, где она молода.

Какие-то камни из Тьмутаракани.

И глобус, сокрывший в пыли города.

И стол, за которым гитара по кругу.

Рюкзак, приунывший в квартирном раю.

И песня Высоцкого, спетая другу,

Дымит папиросой в бессмертном строю…

А мимо плывут в темноту фальш-фасады

Эпох и столетий, минувших давно…

Идёт вдоль решёток он Летнего сада…

Как снег… тот, которому много дано.

И многое спросится. Там, за порогом:

Где вера души его – звук не пустой…

Идёт он один. Зацелованный Богом.

И верит душе… как снежинке простой…

* * *

Посмотри мне в глаза, человек двадцать первого века.

Где большое зверьё собирает покорные стаи,

Загляни себе в сердце, ведь ты не мертвец, не калека…

Вспомни мамы глаза… может, вспомнишь, где душу оставил.

Моё сердце, поверь мне, размером с Дворцовую площадь,

Не вмещает тебя, человек двадцать первого века,

Не желает вмещать. И знамёна, что кровью полощут,

И свинец тот, что новый Нерон загоняет под веко.

Мои руки крепки, как ладони мостов Петербурга.

Кто вложил тебе, сын, рукоять ледяного приклада?

Сеять хлеб и добро было право дано Демиургом…

Я руки не подам вам для новых смертельных парадов.

* * *

В той талантливой метели

Снежных елей вальс в миноре.

Колокольчик еле-еле

Вздрогнет в царственном фарфоре.

Симпатичный пёс беззлобно

Мокрый хвост свернёт в калачик.

Безутешно бесподобно

За окном метели плачут.

Млеют скрипки и валторны

Над уснувшими мостами.

И скрипит фонарь покорно

Между окнами и снами…