Из убийцы в мечника: Начало (СИ)

— Ночи холодные на кресте ты, должно быть, заметил, — сказала она, крепя на пояс ножны.

Вместо слов я вспорол верблюду, брюхо выпустил кишки не забыв бросить мешок с дерьмом в сумку.

— И зачем это? — на лице читалось отвращение.

— Заночуем внутри туши, а дерьмо я брошу в колодец, — по-моему, это было очевидно.

— Мерзость! — она скорчила рожу.

— Можешь замерзнуть, — я развел руками и полез, внутрь запах был не очень, зато весьма тепло.

Спустя минут десять она, ворча, уже лежала со мной в обнимку, дабы сохранять тепло. К утру, туша остыла, и мы вылезли из нее.

— О великий песок большей мерзости в жизни не испытывала, — ворчала девушка вытираясь о песок.

— За то тепло и не ворчи, я не силой тебя туда затащил, — фыркнул я. — Прыгай в седло, сейчас поедем, — сказал я и пошел к трупам.

— Что ты собрался делать? — спросила она.

— Отрубить им головы, — сказал я замахиваясь.

— Дерьма не хватит?

— Хватит, но это тоже пригодится, — я планировал поставить эти головы на пики, если найду пики.

— Я уже говорила, что честь это не о твоем народе?

— Да, — сказал я, усаживаясь за ней.

— Думаю, ты один такой и народ тут не причем, — сказала она, давая толчок верблюду.

— Я убийца, а убийцы не боятся грязной работы, — отмахнулся я.

— Оно и видно, — оставшуюся часть пути мы прошли молча.

Я обдумывал, где мы, ибо точной карты пустыни нет, есть пути, но и они не более чем на глаз. Да было интересно что значит быть бездушным и в чем отличие от банши. Я как-то слышал о предметах, которые едят души, выходит я мог бы использовать нечто подобное без вреда для себя? Да и как я вообще жив люди, у которых вырывают, души умирают. Может из-за того что я сам уничтожил ее? Но к чему эти вопросы, если я не узнаю ответа.

— Мы близко, — выбила меня из мыслей Бэну.

— Дальше пешком, — я спрыгнул с верблюда и пошел к бархану, из-за которого показалась деревня. Состоящая из десятка глиняных хибар так же из стойла для верблюдов. А так же одной огромной хибары, в которой и был колодец.

Сбоку подползла изумрудная.

— Не впечатляет, — высказала она свое мнение.

— Соглашусь и как эта кучка смогла перебить наш караван? — это было мне непонятно.

— Яд.

— Я бы не отказался от рецепта такого яда, — одним уколом отключить толпу людей хотя добрая половина уже и не проснулась.

— Можешь пообщаться, с ними авось, поведают, — съязвила девушка.

— Обязательно, — фыркнул я.

Мы подождали сумерек, из деревни никто не выходил и не входил в целом на улицах редко кто показывался. Устройство деревни казалось странным, хотя не мне судить я в местных деревнях не разбираюсь.

— И как мы подберемся к колодцу? — подала голос изумрудная.

— С каких пор ты со мной? — я думал, она поехала со мной, ибо верблюд один остался.

— Вдвоем проще добраться до столицы, — сказала, она и это было разумно.

— Туда я пойду один, — всегда лучше двигаться одному, ибо согласовывать с кем-то свои действия слишком сложно.

— Уверен? — она была не очень довольна моим решением.

— Более чем жди час, если не вернусь, уходи.

— Поняла, — она кивнула, и я двинул в деревню ползком.

Ползти по песку еще более отвратительно, чем по болотам или снегу. Ибо натирает страшно, да и сумка с дерьмом и головами удобства не добавляет. Спустя минут пятнадцать я добрался. Улицы были пусты из домов ничего не слышно только тусклое свечение. Я весьма тихо прополз к колодцу, который охранял крупный мужчина с моим мечом. Захотелось зарубить его в открытом бою, но это поднимет тревогу. Поэтому я воспользовался слабостью воинов востока, а именно отсутствием доспехов. С дистанции в метров шесть я метнул в него мечом. Он не успел издать и звука как упал с пронзенной грудью. Я долго не ждал быстро свалил говно и головы в колодец. Отцепил свой меч от пояса здоровяка и пополз обратно, когда я почти добрался до Бэну поднялась тревога и буквально из неоткуда появились толпы людей, будто хибары имели дополнительный этаж под землей.

Она уже ждала меня верхом.

— Прыгай, — она протянула мне руку.

— Двинули, — я моментально запрыгнул, и мы побежали, галопом тряска была страшной, ибо верблюд самый неудобный транспорт.

Спустя девять часов непрерывной езды даже верблюд устал.

— Думаешь не нагонят?

— Вряд ли, ветер в пустыне переменчив, по следам не пройти, — уняла мое беспокойство девушка.

— А теперь-то куда? — солнце уже давало о себе знать. Хотя нет, не просто давало о себе знать, а жгло как будто я рак на сковороде.

— Ближе на востоке есть несколько оазисов в них и сориентируемся, — мы подвигали пешком, чтобы верблюд передохнул.

Вид был до боли однообразен золотой песок да синее небо с палящим солнцем. Мне все начало казаться каким-то, не реальным что ли. Ибо я с трудом мог верить в жизнь в таких условиях. Воды дефицит ни черта не растет никакой живности, на которую можно охотиться. В одиночку я бы тут не выжил.

— Как вы тут живете? — решил спросить я.

— В смысле? — спросила изумрудная.

— В самом что ни на есть прямом, я не понимаю как можно жить в условиях пустыни.

— Поколения адаптаций, — пожала плечами девушка.

— Ты бывала севернее? — вопрос был логичен, ибо прожила она не мало.