Из Вайтрана с любовью (СИ)

Босмер окончательно разревелся, и чтобы привести его в чувство, мне придётся либо ударить его, либо немного пощекотать искрами. Но кое-какая картинка у меня уже складывалась: Фендал сдал кому-то из мужчин своего постояльца, те доложили о нём кому-то (только вот кому?), и затем Саниона заманили в ловушку. Дельфина, вероятно, была с ними заодно, раз быстро забыла о должнике. Помнится ещё, Ралоф с мужчинами подозрительно собирались в кружок, обсуждали что-то, а затем брат хозяйки лесопилки куда-то очень быстро побежал. Ралоф, брат хозяйки. Который якобы приехал к сестре «пару месяцев назад», а до этого у него были «другие дела».

— Что ты знаешь о Ралофе? — рука с заклинанием снова приблизилась к шее Фендала, босмер, кажется, едва сдерживался от того, чтобы закричать от страха.

— Он — брат хозяйки! Ещё в Ривервуде говорят, что он у Ульфрика какая-то важная шишка, а пару дней назад он уехал куда-то по делам… возможно, в свой Виндхельм вернулся! Я не особенно общаюсь с ним, он со мной — тоже, и я немного о нём знаю!

Остался лишь один вопрос: куда Фендал подевал вещи Саниона. Выбросил их или продал?

— Где личные вещи Саниона?

— Я не знаю! Когда… всё закончилось и мужчины пришли сказать, что Санион больше не вернётся, они просто забрали его вещи и ушли, приказали забыть мне о нём… Я не хотел портить ни с кем отношения, и правда постарался не вспоминать о нём!

Больше мучить его я не собирался, узнал я достаточно.

— Спасибо за сотрудничество, Фендал, — вежливо произнёс я. — Я же говорил, что не хочу делать тебе больно, и не сделал. Всего хорошего.

Я оставил босмера в покое и быстро уехал из Ривервуда — чтобы к заходу солнца успеть отдать одолженную тележку хозяевам и вернуться в Вайтран.

Надеюсь, снятую мной комнату никто не занял, а Хульда не похоронила меня и не выбросила вещи, которые я оставил в гостевой комнате.

Вайтран раскрашивался вечерными огнями, на улицах зажигали осветительные жаровни; народ разбредался кто по домам, кто по тавернам. Народ в «Гарцующей кобыле» пребывал, однако Хульда всё же заметила меня, приветливо помахала рукой и жестом позвала к себе.

— Я уже думала, что ты всё, погиб, — грустно произнесла трактирщица.

— Я и сам этого боялся, — вздохнул я. — Эти существа, о которых ты мне говорила, агрессивны. Я бы сказал, очень агрессивны. Одно из них меня отравленным топором ранило — но я успел ему голову размозжить!

Хульда мечтательно вздохнула и с улыбкой покачала головой.

— Ну, герой, — протянула она. — Только почему к нашим жрецам Кинарет не пошёл?

Трактирщица наполнила один из бокалов элем и протянула мне — заверив, что это за счёт заведения.

— Я нашёл в пещере четверых альтмеров — давно там, несчастные, лежали. Сама понимаешь, не хотел я их там оставить, и захотел отвезти в Фолкрит — там жрец Аркея как раз альтмер, он их должен был по нашим обычаям похоронить, — чтобы заинтересовать Хульду сильнее, я принялся активно жестикулировать, намеренно старался разговаривать, как простолюдин. — В общем, взял я на ферме Сынов Битвы тележку с рогожкой, принялся этих несчастных из пещеры вытаскивать. Выношу последнего и слышу: кто-то крадётся. Я вытащил булаву и приготовился. И тут прямо с потолка на меня выскакивает эта тварь. Больших уродов я в жизни не видел! Вот представь себе гоблина, покрась ему кожу в белый цвет, зашей веки и вырви нос. И удлини ему конечности так, чтобы ему пришлось на согнутых ногах ходить.

Трактирщица схватилась за сердце и забавно нахмурилась.

— Урод так урод, — согласилась она. — Ну, и как ты его убил?

— Тварь прыгнула на меня — и зацепила своим топором. Хорошо, что я увернулся, иначе ногу она бы мне отрубила! Не знаю как, но я ухитрился повалить её на землю и затем очень сильно бил её булавой по голове, пока не размозжил череп. Потащил я своего последнего мёртвого сородича к выходу — и понимаю, что мне становится всё хуже и хуже. Еле до Фолкрита доехал, думал, свалюсь с лошади и всё, умру.

— Рисковый ты парень, Эстормо, — вздохнула Хульда. — Наш капитан Кай тебя бы с руками и ногами себе оторвал!

Я притворно фыркнул.

— Мне и в Дозоре хорошо. Комната же моя свободна?

— Специально решила ещё сутки подождать, не пускать туда никого, — ответила Хульда.

Я заплатил за постой ещё на сутки и заказал себе на ужин пару куриных грудок; трактирщица разрешила мне остаться за барной стойкой, и я принялся за еду. До меня донеслись нотки сводящего с ума запаха, я завертел головой — и увидел женщину, которую первый раз я встретил в ривервудской таверне. Она была всё так же красиво накрашена и со вкусом одета, её волосы — аккуратно уложены; под руку её вёл молодой норд, имевший с ней портретное сходство. Брат и сестра, очевидно. Выправка у норда военная, даже шаг пытается отчеканивать, но больная (вероятно) нога мешала ему. Бывший легионер, уволенный из армии по состоянию здоровья? Возможно.

— Это наши молодые таны, — проинформировала Хульда. — Брат с сестрой. Наш ярл в последнее время уж больно щедр стал, чуть ли не всем подряд титулы раздаёт!