Из Вайтрана с любовью (СИ)

— По-настоящему благородный человек у власти долго не задержится, ты ведь сам это понимаешь.

Да, конечно. Все более или менее крупные игроки на политической арене должны быть теми ещё хитрецами и подлецами. Если они не успеют первыми ударить — то сами получат кинжал в спину.

— Ладно, бери плащ и оттирай грязь, — приказал Рунил.

Я закатал рукава, склонился над тазом, где в мыльном растворе лежали мои вещи, наугад выудил что-то — штаны, кажется.

— Теперь ищи, где грязь, и оттирай.

— Намылить надо? — спрашивая это, я чувствовал себя идиотом.

— Нет, — на удивление, в голосе старика не слышалось ни единой ехидной нотки. — Бери двумя руками вокруг грязного места и начинай тереть.

Никогда я не чувствовал себя глупее, чем сейчас. Хорошо, что мы за дом зашли, и никто из местных нас не видит! Не то, наверное, сейчас со смеху бы попадали. Я тёр грязь, но не видел особой разницы, лишь вода становилась всё грязнее.

— Отложи штаны, ототри с плаща грязь и поменяй воду.

Я послушался Рунила, достирал плащ и вылил воду на землю. Старик тем временем налил в таз холодной воды и велел опускать туда вещи. Обречённо вздохнул: опять в ледяной воде плескаться.

— Просто прополощи как следует, вот так, — жрец подал мне пример, я принялся повторять за ним; Рунил тем временем взял мой плащ, я пытался возразить — всё-таки это мои вещи, но переубедить старика мне всё же не удалось.

Вдвоём мы закончили быстрее, даже отстирали рубахи и накидку. Рунил приказал мне занести вещи в дом и развесить их в подвале — и пока покойников там не было, я не возражал. Завтра всё равно вынесу их на улицу, на солнце быстрее высохнут.

— Видишь, ты справился, — ободрил старик. — Завтра с утра починим твою робу.

Усталость уже брала своё — и всё, что я мог сделать, это кивнуть головой. Завтра так завтра, оно и к лучшему.

— Не возражаешь, если я пойду спать? — спросил я.

— Конечно. Тебе нужно отдохнуть.

Спать я ложился, лишь сняв ботинки и рубаху — на большее просто не было сил. Едва щека коснулась подушки, как разум отказал мне, и я провалился в сон.

========== 17 ==========

Не знаю, как долго я проспал, но когда я открыл глаза, солнце уже давно светило в окна. Я накрылся одеялом, снова попытался заснуть — но настойчивое пение птиц мешало мне.

Нехотя поднялся с кровати и огляделся. Рунила в доме не было, на столе лежала записка от него — с предложением позавтракать кашей с чаем и надеть поверх рубахи рыжую монашескую рясу вместо плаща. Спустился в подвал, ощупал свои вещи — ещё немного им всё-таки надо посушиться на воздухе. Если погода будет хорошей — к обеду высохнет. Заберу их пока наверх, а после завтрака найду старика и спрошу, где можно развесить вещи.

Завтракал я так же без удовольствия, еда снова казалась мне безвкусной. Хоть как-то я мог ощутить лишь вкус чая — кажется, с лиловым горноцветом? Когда я уже собирался подобрать свои вещи, скрипнула дверь.

— Не думал, что ты так рано проснёшься, — заметил Рунил.

— Разоспался, прости.

— Ничего. Тебе сейчас полезно. Позавтракал уже, всё?

Я кивнул. Жрец выставил на стол какую-то склянку, вылил её тёмно-коричневое содержимое в стакан, развёл водой и протянул мне.

— Выпей. Это зелье поможет тебе скорее восстановиться.

Мне снова стало неловко.

— Пей — и пойдём во двор. Развесим твои вещи и посмотрим, что мы сегодня сделаем на кладбище.

Залпом осушил зелье — противное на вкус, кажется, такое же, как я купил у Аркадии.

— Ну-ка, дай на твою рану посмотрю, — попросил старик. — Ложись ближе к свету.

Пришлось лечь на свою кровать ближе к окну и задрать рубаху. Рунил, стараясь не загораживать собой свет, принялся внимательно изучать шрам.

— Ты знал, что тебя ранили зачарованным клинком?

Завертел головой. Надо же. Кинжал был не только отравленным, но ещё и зачарованным! Интересно, на что?

— Тип чар определить сможешь — желательно, не отрезая от меня ничего?

— Судя по тому, как тебе было плохо и как рана заживает, это был отъем жизненной энергии.

Хорошо Балгруф, однако, своих ручных убийц снабжает — яды, зачарованные арбалеты, зачарованные кинжалы… Этот человек явно не экономит на собственной безопасности!

— Значит, шрам не свести даже с помощью скульптора лиц? — боязливо спросил я, опуская подол рубахи и поднимаясь.

— Не знаю. Балгруф явно не хотел, чтобы ты умер в ближайшее время — и потому либо целители из кожи вон лезли, либо зачарование было слабым само по себе.

Обе версии имели право на существование — хотя и очнулся я в своей комнате один. С другой стороны, жрецы почти сразу заметили, что я очнулся, до этого Альдегунд просила кого-то проследить, чтобы я не умер до разговора с Балгруфом, потому и била в живот. А если бы я не согласился с предложением ярла, мне бы просто не дали выжить.

— Может быть, скульптор лиц и поможет, — продолжил старик. — Но возьмёт наверняка недёшево.

О скульпторе лиц мне в любом случае следует думать лишь после возвращения на Алинор: к босмерке, сидящей в рифтенской канализации я ни за что не пойду, слухи о ней нелестные ходят.

— С другой стороны, шрамы украшают мужчину.