Из вечности в лето

– И тогда у вас, полагаю, как раз и появилась идея о разговорах с Богом? – спросил толстяк, разливая янтарное вино по бокалам. – Я правильно понял?

Дмитрий виновато улыбнулся опухшими губами:

– Думаю, да, – сказал он, принимая бокал с вином. Вино было холодным, но внутри от него разливалось воскрешающее тепло, и Дмитрий впервые за целые сутки пришел немного в себя. – Возможно, мы уже натыкались на эту мысль, – сказал он. – Что-то такое крутилось в воздухе. А этот мальчишка…

– Да, мальчишка, – кивнул толстяк. – Мальчик, милый мальчик. Нужно было сразу рассказать о нем – уверен, мы бы обошлись без всех этих грубых форм общения. Но, тем не менее, меня продолжают интересовать некоторые подробности. Звонил ли мальчик еще раз? И кто, кроме него, искал у вас картину?

Нетерпеливый молодой человек больше не звонил, но прислал им на ящик следующее послание:

"Все они будут равнодушны к вам, будут молчать и не слышать вас, пока я не спрошу Его, потому что теперь мой черед. Я пришел к вам, но зря. Теперь ищите меня сами".

Дмитрий долго с укором смотрел на Виктора, уверенный, что они упустили шанс.

– Да какой шанс? – пытался оправдаться Виктор, махая руками и корча рожи. – Сумасшедший сопляк, тоже втянулся в какую-то игру, вроде нашей. И вообще, я не понял: мы продаем картину или охотимся на ведьм?

Дмитрий улыбнулся:

– Лично мне второе кажется более увлекательным.

– А, ну все понятно, – обиделся Виктор. – Пытаешься отвлечь меня от великой цели? Так вот, не пройдет! Понял? Но пасаран, амигос хренов!

Но все же новый текст объявления на этот раз был составлен именно Дмитрием, который и ввернул ту самую фразу: «Икона руки Манеса, III век. Трофейный артефакт. Живой голос Бога». Дмитрию объяснил, что так объявление приобретает легкие мистические оттенки, расширяя круг интересующихся за счет любителей всяческой эзотерики.

Они только успели загрузить новый текст, как тут же пришло письмо с тем же лаконичным вопросом: "Можем встретиться?"

На этот раз они не стали вступать в переписку, а вместо ответа сразу выслали номер телефона.

У позвонившего был густой мужской голос с явным восточным акцентом.

– Скажи, друг, это ведь ты продаешь картину? – сказал он, без предисловий приступая к делу. – Согласен купить, но есть всего один вопрос: что за голос такой, а?

– Это мне неизвестно, – ответил Дмитрий, который решил на этот раз вести переговоры сам. – Хозяин картины дал мне четкие инструкции по поводу объявления, без объяснения нюансов.

– А кто твой хозяин?

– Это конфиденциальная информация.

– Ну, понятно, – не стал спорить позвонивший. – Только дело деликатное, ты же понимаешь. Я бы хотел на нее взглянуть. Можешь устроить?

– К сожалению, это невозможно.

– Почему? – без особого напора спросил мужчина.

– Хозяин картины заранее просит прощение, – ответил Дмитрий, – но он не может показать картину. Он может ее только передать, из рук в руки – такова воля его наследодателя.

– Я хочу слышать хозяина! – потребовал мужчина.

– Сожалею, это также невозможно.

– Ахим дэв! – взревел позвонивший так, что Дмитрий отдернул трубку от уха, но собеседник, впрочем, тут же успокоился. – Хорошо, а вот скажи мне, брат, не говорил ли тебе хозяин, какая именно у него картина?

Дмитрий произнес уже обкатанный ответ с не меньшим артистизмом, чем накануне Виктор:

– У вас есть какие-то особые предпочтения?

– Конечно, есть! – весело прогремел собеседник и, резко перейдя на шепот, доверительно сообщил: – Знаешь, дорогой, мне очень нравятся настоящие. Так как-то сложилось.

– Да? – несколько растерянно отреагировал Дмитрий.

– Можешь не сомневаться, – мужчина благодушно рассмеялся.

– У вас прекрасный вкус, – нашелся, наконец, Дмитрий. – Тем не менее, лично я ничего не могу гарантировать. Но готов заверить, что результаты экспертизы вас вполне удовлетворят.

– Удовлетворит меня только горячая женщина, брат, – заржал позвонивший, – и то, если хорошо поработает! Понимаешь? Ну, ладно, ты скажи мне лучше по дружбе, – он опять понизил голос, но на этот раз придал ему драматические оттенки: – картина что, и правда разговорилась? Или все же молчит, а?

На секунду Дмитрий замешкался, но вдруг его словно осенило:

– Хозяин молчит, – веско сказал он, сделав ударение на слове "хозяин".

– А, – протянул мужчина с пониманием. – Поэтому и продает?

– Возможно, – сухо подтвердил Дмитрий.

– Хорошо, – сказал позвонивший, – мне все нравится! Как раз то, что я ждал! Какая цена?

– Два с половиной, – сказал Дмитрий.

– С комиссией, да?

– С комиссией, – не стал завышать Дмитрий.

– Договорились!

Виктор ликовал. Он с восторженным видом носился по комнате и изображал брачный танец бабуина.

– Короче так, – фонтанируя счастьем и делая похабные жесты, трезвонил он. – Если этот абрек приходит и приносит емкость с хрустящей зеленью, мы гудим по-крупному! Улавливаешь?

– Улавливаю, – мрачновато сказал Дмитрий. – А дальше что?

– А дальше – в ресторацию! И – труби, барабан!

– Ты не понял: как мы с ним разойдемся?

– А, ну это ерунда, – отмахнулся Виктор. – Скажем, хозяин передумал. Имеет право?

– Имеет, – согласился Дмитрий.