Из вереска напиток забыт давным-давно...

— Воля твоя будет исполнена, о владыка девяти миров! — Фрейя церемонно поклонилась. — Но взамен убитых тобой кошек, что везли мою колесницу, мне нужны новые слуги! Два новых кота теперь будут возить меня.

Бог коварства понял, что и его на поле у Клонтарфа обвели вокруг пальца. От его крепких выражений даже видавшие виды валькирии начали краснеть. Но Фрейя не собиралась заканчивать на этом. Женщина всегда заставит мужчину выпить полную чашу своей мести. Даже если она бездонна.

— А вира[6] моя за бесправную смерть моих слуг будет такой. У каждой кошки теперь по девять жизней, великий Один, и ты, лично ты, не можешь забрать ни одной!

1880 год. Шотландия. Эдинбург.

Мелодично и звонко тренькнул колокольчик на входной двери. Хозяйка букинистического магазина оторвала взгляд от древнего фолианта и посмотрела на вошедшего. Узнав посетителя, ее лицо, красивое и выразительное, немного с восточным озорным раскосом глаз, совершенно не типичное для Шотландии, осветилось улыбкой.

— Мистер Стивенсон! Добро пожаловать! — тепло поприветствовала хозяйка магазина вошедшего. Два больших кота прильнули к ее ногам, а затем один из них запрыгнул на конторку.

— Здравствуйте, мисс Ваннадис! — воодушевленно воскликнул мужчина. Его лицо, кроме топорщившихся в обе стороны огромных усов, отличалось выразительными глазами. Глазами человека, с детства познавшего боль и страдания, а также цену жизни. Вежливый гость поздоровался и с котами:

— И вам добрый день, мистер Лохматый, и вам сэр Шустрый!

Коты что-то слаженно мявкнули и побежали тереться об брюки гостя — кошки, как и женщины, страшные собственники и всегда метят территорию. Один даже оставил на брюках часть цветка, случайно перенеся его со своей шерсти на ноги писателя. Гость, отряхнув одежду, с удивлением узнал в растении соцветия вереска.

Следом за обменом приветствиями у людей последовал диалог с рассказом — Стивенсон с жаром описывал свое очередное путешествие, в котором он катался на каноэ вместе с индейцами. Вернее это был монолог, так как хозяйка магазинчика ограничивалась лишь наводящими вопросами, а уж посетителя, раскрашивающего свои приключения с жаром, ярко и образно, даже не требовалось особо упрашивать.

— Удивительные, просто волшебные приключения! А сколько у вас впечатлений! — порадовалась за гостя женщина в конце его рассказа.

— Что самое забавное, врачи мне с самого детства предсказывают смерть от туберкулеза, однако вот он я — и пока не в могиле! — гордо воскликнул гость и тут же неожиданно зашелся в приступе страшного, нехорошего кашля. Казалось, что посетитель выплюнет свои легкие прямо здесь. Мисс Ваннадис с сочувствием покачала головой.

— Это никуда не годится, мистер Стивенсон! — произнесла женщина, когда приступ немного стих. И добавила с легкой улыбкой: — Но мы оба знаем, как поправить дело!

— О да, ваш вересковый мед! — гость грустно рассмеялся. В таких магазинчиках, как этот, старому постоянному покупателю всегда могли налить чашечку чаю, кофе или чего покрепче. У мисс Ваннадис же был экстравагантный слабоалкогольный напиток, который она называла «вересковый мед».

— Каждый раз, когда я к вам захожу за книгой, вы буквально заставляете меня выпить чашечку этого сладкого напитка. Мисс Ваннадис, если я проживу достаточно долго, в чем совершенно не уверены мои лечащие врачи — я обязательно напишу оду в честь вас и в честь вашего прекрасного угощения.

— Лучше в честь одного верескового меда, — отшутилась скромная хозяйка магазинчика. — Я схожу за нашим волшебным напитком, а вы, мистер Стивенсон, пока можете выбрать себе что-то на стеллажах.

И хозяйка магазинчика удалилась в дверь, ведущую в частные апартаменты, сопровождаемая своими верными огромными котами. Стивенсон прошел в большой зал, заставленный стеллажами, чтобы посмотреть себе что-нибудь интересное.

— Ищете древние легенды, сэр?

Неожиданно прозвучавший скрипучий голос заставил вздрогнуть посетителя, Стивенсон повернулся и увидел невесть откуда взявшегося странного старика. Тот был одет в темно-синий плащ, в котором от древности цвет скорее угадывался, чем определялся, а на голове старая войлочная шляпа настолько сильно обвисла своими полями, что из-под нее выглядывал на божий свет один только левый, коварный карий глаз. Гость мог поклясться, что этого старца не было в магазинчике, когда он туда вошел, так как от входа и от конторки все стеллажи отлично просматривались.

— Простите? — Стивенсон несколько опешил, но сердце сжалось от предчувствия чего-то важного.

— Вы писатель, верно? — сделал меткое предположение старик. — Сюда любит заглядывать ваша братия. Если шотландский писатель, то непременно зайдет к старушке Ванни. Сэр Вальтер, бывало, тоже сюда захаживал, к мисс Ванадис. Все пил ее вересковый мед да нахваливал. Я ему как-то говорю — Айвенго-то ваш — русский, дед его помог Харальду Суровому норвежское королевство взять, правой, можно сказать, рукой был. Почему не написал про славянские корни?