Из ворон в страусы и обратно

…В аудитории, куда перенесли трельяж из холла и где переодевались девушки, стояла деловитая суета, приправленная плотным духом парфюма и пота.

– А зачем он приехал? – Наконец-то у Нилки появилась возможность расспросить Тамару об этом богочеловеке, скауте.

– Кто?

– Вадим Валежанин.

– Этот селекционер-трупоед? Зачем он может приехать? На лица и тела посмотреть. Он числится скаутом одного международного агентства, вот и шустрит. Иногда мне кажется, он не прекращает оценивать девчонок даже в морге.

– Почему?

– Потому что для него главное – найти очередную старлетку. Смотрит на нас через прицел объектива. Мы для него вообще не люди, а фактура. Инструменты для достижений, живые вешалки.

Нилка смотрела с недоверием:

– Правда, что ли?

– Голимая.

Хорошо это или плохо, Нилка понять не успела – дверь распахнулась, и в проеме показался мужской силуэт.

Девушки-модели ни единым вздохом не отреагировали на вошедшего, продолжали стаскивать с себя наряды, обнажая худосочные тела. В душном воздухе раздался одиночный мышиный писк – Нилка прикрылась только что снятым платьем.

– Спокойно, девочки, – попросил пленяющий баритон, – это всего лишь я.

Модели бросали на Нилку возмущенные взгляды, и лишь Тамара снизошла до объяснения:

– В нашей среде не принято стесняться.

Покрутив головой, вошедший осмотрел помещение:

– А-а, вот, значит, как? Кто тут у нас такой пугливый?

Скукожившись и прижимая к груди платье, Нила следила широко распахнутыми глазами за приближающимся очаровательным шалопаем, которому на вид можно было дать тридцатник.

В том болоте, где росла и училась Неонила, такие красавцы не водились в принципе. Такие красавцы на болотах не водятся – такие водятся в оранжереях. Им нужны особые условия для произрастания: роскошь, комфорт, любовь и восхищение толпы. И модные тряпки.

Грива вьющихся каштановых волос, карие с поволокой глаза и темные, почти сливового оттенка губы – словом, колени у Нилки подогнулись, она плавно опустилась на скамью. Сердце остановилось, время остановилась, в довершение всего Нилка с ужасом поняла, что позорно вспотела. Деревня. Дура. А если это шанс устроиться модель ером?

Собрав все душевные силы, Нилка посмотрела в глаза очаровательному шалопаю.

Лучше бы она этого не делала.

Карие глаза утянули на дно, на котором все отчетливее просматривались предыдущие жертвы: яркие, смуглые, раскованные – не чета Нилке.

Утопленницы манили новенькую и лукаво улыбались.

Кожа у Нилки покрылась мурашками, она встряхнула головой – химеры исчезли.

– Здравствуй, солнце мое. – Мачо обнажил в улыбке ослепительной белизны зубы. Ну, еще бы… Театр начинается с вешалки, а мачо – с зубов.

Кончиком языка облизнув пересохшие губы, Нилка кивнула – звуки застряли в горле.

– А-а, вот, значит, как. А говорить-то мы умеем?

Нилка снова кивнула.

– Валежанин, большими дозами ты убиваешь. – Тамара успела надеть джинсы и джемпер. Под тонким трикотажем прорисовывались бугорки сосков.

В эту самую минуту Нилка ничего так не желала, как быть похожей на спокойную и равнодушную ко всему Наоми-Тамару. Равнодушную настолько, что в присутствии неотразимого самца у нее не отнялась речь.

– Я? – радостно удивился мачо.

– Ты. Это Вадим Валежанин, скаут международного агентства, – представила богочеловека Тамара.

У богочеловека оказалась бульдожья хватка.

– Значит, так, – обратился он к Нилке, судорожно комкающей платье, – приходи в себя, одевайся и выходи в холл. Кивни, если ты меня слышишь.

С красивого лица сбежала улыбка, оно стало пугающе жестким, очаровательный шалопай бесследно испарился.

Нилка приниженно кивнула.

– Ого, – хмыкнула Тамара, когда мачо, уходя, поднял в прощальном жесте руку и скрылся за дверью.

Пребывающая в полной прострации Нилка сглотнула.

– Как думаешь, зачем я ему понадобилась?

– Наверное, у него есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Какое?

– Найди его – узнаешь.

– Может, не надо? – Колени все еще противно дрожали, Нилка чувствовала себя только что сдувшимся аэростатом.

– Неужели тебе не интересно, чего он хочет?

Еще как интересно. Даже слишком интересно. От этого-то нездорового интереса Нилку и бил озноб.

Неожиданно Нилка поймала себя на остром желании дезертировать. Тихо смыться. Как это сделать незаметно с ее ростом?

Ничего не попишешь, придется выяснить, зачем она понадобилась этому господину.

От волнения не попадая в рукава и штанины, Нилка с грехом пополам переоделась, расчесалась, перехватила волосы резинкой и соорудила гулю на затылке.

– Ни пуха, – напутствовала Тамара.

– К черту, – рассеянно отозвалась Нила.