Из воспоминаний

Перейду теперь к Ахиллесовой пяте этого проекта. Раньше 1 июня в Кисловодске делать нечего: сезон открывается с 1, да в мае бывает еще и сыро, иногда идут дожди. Вам же, разумеется, чем скорее выбраться из Питера, тем лучше. Сделайте так: выбирайтесь хоть сейчас же, доезжайте до ст. Графской (одна станция за Усманью) и живите у нас на Грязнуще до 1 июня. Помещение не ахти какое, пожалуй, даже убогое помещение — но все-таки не простудитесь в нем, а затем — весна, которая так хороша в наших местах. Молока вволю, открытые и просторные поля. Мы выберемся из Твери, вероятно, в половине мая; впрочем, может быть, М. В. приедет раньше на хутор, — но, во всяком случае, вы будете у матери моей, там живущей, таким же желанным гостем, как и у нас. Если же вам почему-нибудь не по душе мое предложение, то дальше, по той же жел. дороге, в 200 верст. от Графской, живут люди, тоже дружески расположенные к вам — Чертковы. Во всяком случае, можно переждать где-нибудь на пути до начала июня.

Приступаю к самому труднейшему… (Следует подробное исчисление расходов по поездке и по житью в Кисловодске.) В конце июля и в конце августа я могу располагать (с апрельской кн. „Русск. Мысли“ печатается мой роман) возможностью ссудить вас в два срока 150 руб., то есть высылать вам в Кисловодск по 75 р. в месяц — июль и август[43]. Я быль бы очень счастлив, если вы согласитесь взять эту ссуду — и еще больше счастлив — если вы сочтете возможным при этих условиях поехать в Кисловодск. Всего вернее, что вы, проживя месяц в Кисловодске, так оправитесь, что сможете написать хотя бы для „Русск. Ведом.“ несколько фельетонов. Это вам обеспечит получение на сентябрь. Да непременно поправитесь! В Кисловодске нельзя не поправиться!

Жду от вас возможно быстрейшего ответа. Если согласитесь на все, что я пишу вам, то есть в том числе и на Грязнушку, и вместе с тем не захотите заехать в Тверь, — то известите меня, чтобы я мог встретить вас на станции и передать вам письмо к матери. О том, чтобы на станцию Графскую выслали за вами лошадей, я немедленно напишу, как только получу утвердительный ответ от вас вот на это письмо.

Само собою разумеется, если вы и не захотите ехать в Кисловодск, я буду очень рад ссудить вас деньгами 2) [44], о которых шла речь, хотя опять-таки только в конце июля и в конце августа. Об этом тоже напишите.

Верьте самым искренним и дружеским чувствам моим к вам».

Ал. Эртель.

Гор. Тверь, Миллионная, д. Федорова.

В этом письме, как в зеркале, отразился А. И. Эртель — с его искренним доброжелательством, с его готовностью пойти на помощь людям советом, утешением и делиться с ними последним грошом. Я именно для того и привел целиком письмо Эртеля, чтобы не быть голословным и показать наглядно, сколько у этого человека, было гуманности, доброжелательства, искреннего участья к положению ближнего…

В последнее время Эртель работал над организацией крупного общественного предприятия. Смерть застигла его в разгаре деятельности.

7 февраля 1908 г. мои московские друзья известили меня о кончине А. И. Эртеля.

Было горько, было обидно и больно сознавать, что одним даровитым, полезным, хорошим человеком стало меньше на свете. Не на зло людям тяготил Эртель землю, он жил недаром и оставил по себе добрую память.

Искренно и глубоко мне жаль его, жаль близких ему людей, но из них всего более мне жаль его старушку-мать… Ведь матерям вовеки не забыть своих детей, «как не поднять плакучей иве своих поникнувших ветвей»…