Из воспоминаний

Я указывал, с каким пониманием задач адвокатуры я в нее поступал. Но и в ней, как повсюду, идеал тогда расходился с действительностью. Гершензон когда-то превозносил мне должность "земских начальников", как редкую возможность быть народу полезным; он в этом был прав: такие земские начальники бывали действительно. Это не мешало тому, что среди них были и "Протопоповы"; теперешнее поколение, вероятно, забыло имя этого героя громкого процесса о злоупотреблениях своей властью. Но оно было тогда "нарицательным". Всякая власть дает возможность приносить пользу другим, но она может становиться и источником собственной выгоды, в ущерб праву других. То же происходило и в самой адвокатуре: защитники "законности" могли превращаться в пособников ее "нарушения" ради личных своих интересов.

Когда я вступал в Московскую адвокатуру, там давно определилась борьба двух направлений. Сословный орган, Совет, под руководством В. Танеева, {231} ставил задачей воспитывать молодых адвокатов, т. е. помощников, для "служения праву". Для этой цели он создал среди них ряд общественных учреждений. Но в Москве это продолжалось недолго. Когда в новом Совете Танеев заменен был Корсаковым, все эти учреждения были закрыты. Сверх того были изданы "правила", запрещавшие помощникам право самостоятельной практики: они могли выступать только по передоверию своих патронов. Я не знаю, чем эти правила объяснялись. Желанием ли старших уменьшить конкуренцию, стремлением ли поднимать престиж патронов, или борьбой с теми новыми тенденциями в адвокатуре, которые приносила с собой молодежь? К счастью, это запрещение продолжалось недолго. По жалобе кн. А. И. Урусова, Сенат отменил эти правила, как незаконные. Но прежние "учреждения" помощников всё же остались закрытыми, так как даже при праве самостоятельной практики их существование зависело от сословного органа, т. е. Совета. Я не хочу дурно говорить о прежнем Совете; он строго следил за профессиональной этикой, за отношениями адвокатов к клиентам, друг другу и к судьям, но не шел дальше требований от адвокатов личной "корректности". Этой точке зрения стала противопоставляться другая, которая смотрела на адвокатуру, как на организованное служение праву, а не интересам отдельных клиентов, и стремившаяся это начало осуществлять в соответственных учреждениях. Первым проявлением этой тенденции было возникновение в Москве кружка единомышленников по этим вопросам, под шутливым названием "Бродячий клуб". Он еженедельно собирался по вторникам у кого-либо из членов кружка; из него и выходила инициатива создания общественных организаций адвокатуры для профессиональных целей ее.

Одним из первых достижений кружка еще при старом Совете было создание "консультации {232} помощников присяжных поверенных при Съезде Мировых судей". Мировые судьи ей покровительствовали и ее отстояли против Совета, который не хотел допускать ее существования вне своего руководства. Но Мировой съезд настоял, что у себя он хозяин, а Совет не захотел ссориться с судьями. Так консультация помощников была узаконена. Скоро она развилась в грандиозное учреждение; задачей его было не только удовлетворять всякие просьбы о юридической помощи, но искать и даже развивать самый спрос на нее. Так ее формулировал и главный работник консультации Л. С. Биск. Ни один посетитель, обращавшийся в консультацию, не уходил без совета, а если хотел, то и без помощи. Консультация была построена не как источник практики для ее членов, а как служение общественным нуждам.

Если задача была поставлена так широко, она должна была выйти за пределы компетенции Мировых Судей Москвы. Спрос на юридическую помощь становился шире ее. Так необходимость ее давно ощущалась для тех, кого судили присяжные, т. е. по серьезным уголовным делам. Для Москвы она удовлетворялась правом назначения казенных защитников из местной присяжной адвокатуры. Этим она удовлетворялась только отчасти и только формально. Большинство присяжных поверенных тяготились этой работой: при первой возможности свои ордера на защиту передавали помощникам, которые на этих защитах сами учились судебному делу. Еще хуже дело стояло вне самой Москвы. Окружный Суд выезжал на сессию в уездные города, где не было местных присяжных поверенных, а Суд не имел права заставлять их из Москвы туда приезжать. Вместо адвокатов, в качестве защитников там выступали "кандидаты на судебные должности", зависящие от судей и прокуроров и по одному этому не внушавшие доверия обвиняемым; или же их {233} заменяли невежественные и не всегда добросовестные дельцы и ходатаи, именовавшие себя "частными поверенными". "Бродячий клуб" решил организовать это дело. Это стало возможно потому, что этому сочувствовал П. С. Кларк, старый и честный председатель 1-го отделения Суда, где были сосредоточены все дела по уездам. "Кружок уголовных защитников" получил от него привилегию заранее в канцелярии знакомиться со всеми делами и распределять их между собой. Это было проявлением сотрудничества магистратуры с адвокатурой на пользу судебного дела.