Из воспоминаний

По отношению к Решетовской запрет на издание ее мемуаров был совершенно нереален. В этом случае Солженицын мыслил еще категориями советской цензуры, не применимой на Западе. Поскольку сам Солженицын был на Западе уже «звездой», привлекавшей внимание, то за право издать книгу его бывшей жены конкурировали несколько крупных издательств, предлагавших Решетовской, через ее агентов в АПН, огромные авансы. Запретить эту книгу можно было бы лишь после ее издания, причем лишь в том случае, если в ней будут найдены элементы клеветы. Но это можно было сделать лишь в Англии, где по таким конфликтам Хееб мог судиться с издателем, а не с автором. В США по печатной клевете можно было судиться лишь с автором.

Суд между Солженицыным и Решетовской о достоверности каких-то эпизодов, происходивших в СССР в 30-е, 40-е или 50-е годы, был в США совершенно нереален. Это Хееб понимал и судиться не стал. Но он все же опубликовал по многим газетам «Заявление», угрожая издателям книги Решетовской судом. Это «заявление» было юридической нелепостью, и его впоследствии игнорировали. Книга Решетовской вышла на русском языке (для Запада) в 1974 году и была также издана в 1974–1975 годах на многих языках. [29]

Для Солженицына были мало приятны лишь разделы книги о взаимоотношениях с его старыми, еще школьными друзьями и их судьбе (некоторые из них были арестованы) и о его следственном деле после ареста. Версия Решетовской расходилась с его собственной и была более подробной. Однако для западных читателей все эти детали судопроизводства в СССР после войны были вообще непонятны. Их больше интересовала романтическая часть книги, эмоциональный портрет молодого писателя, который к 1974 году уже превратился в сурового пророка и обличителя.

В конце марта я, как об этом просил Солженицын, написал подробную критическую рецензию-эссе на книгу-биографию «Солженицын» Давида Бурга и Джорджа Фейфера. Ошибок, преувеличений и искажений в этой книге было действительно много. Солженицын представлялся в ней не просто писателем, а «фельдмаршалом тайной армии бывших заключенных», и именно с его работами авторы связывали весь феномен «Пражской весны» 1967–1968 годов. Авторы предсказывали, что конец XX века в будущем станет известен как «эпоха Солженицына». Солженицына, по мнению авторов, не арестовывали и не высылали из СССР только потому, что власти боялись связанных с такими действиями массовых забастовок на заводах и в учреждениях СССР. Мой очерк-рецензия был опубликован в США в «Нью-йоркском ревью книг» и в Германии в газете «Ди Цайт». [30]

В середине 1973 года на Западе появился и четвертый номер самиздатского журнала «Вече», но уже в издательском печатном варианте. Он содержал две главы из воспоминаний Решетовской, посвященных написанию Александром Исаевичем повести «Один день Ивана Денисовича» в 50-х годах и всем проблемам, связанным с ее изданием в «Новом мире» в 1962 году Решетовская, разумеется, знала эти подробности лучше всех, и ее версии событий были очень информативны и интересны. Эти тексты, безусловно, передавались в русских программах иностранных радиостанций. Основателем и редактором журнала «Вече» был Владимир Осипов, диссидент, участник русского националистического движения, имевший восьмилетний стаж заключения по политическим статьям. Подозревать его в сотрудничестве с КГБ или даже с АПН не было никаких оснований. Совпадая по времени с протестом Хееба, эти главы из «Вече» лишали протест всякой логики. Ни Хееб, ни Солженицын не могли лишать Решетовскую права на литературную деятельность. Публикации Решетовской делали неизбежным и то, что все западные биографы Солженицына, а их уже было несколько, могли пользоваться именно воспоминаниями его жены при изложении событий его жизни в 1936–1965 годах.

В остальных отношениях моя жизнь в Англии в 1973 году проходила спокойно. В институте нужно было работать семь-восемь часов ежедневно, остальное время уходило на переписку по разным делам, в основном издательским. Прежде всего я занимался делами моего брата и собственными, а также выполнял просьбы друзей: Лидии Чуковской, попросившей меня узаконить публикацию на Западе еще в 60-е годы двух ее книг «Софья Петровна» и «Спуск под воду», изданных на русском и в переводах, Владимира Дудинцева, имевшего ряд претензий к издателям еще по роману «Не хлебом единым», печатавшемуся в СССР в 1956 году и ряда других.