Из воспоминаний сельского ветеринара

На протяжении следующей недели, пока весна мало-помалу вступала в свои права и на солнечных склонах высыпали первоцветы, я часто видел Родди — то где-нибудь на дороге, то лихо орудующего лопатой в канаве, опоясывающей луга. И всегда тут же был Джейк — трусил рядом или сидел и смотрел, как он работает. Но встретились мы снова, только когда я вакцинировал овец мистера Посона от размягченной почки.

Всего их было три сотни, и работники загоняли по нескольку овец в маленький закут, где Родди хватал их и удерживал, пока я делал прививку. Оказалось, что и в этом он мастер. Полудикие овцы с холмов пулей проскакивали мимо него, но он спокойно ловил их за длинную шерсть, иногда даже в прыжке, и задирал передние ноги так, чтобы открылся голый участочек кожи под мышкой, который природа словно нарочно создала для иглы ветеринара. Снаружи на открытом склоне в своей обычной позе сидел большой ларчер и с легким интересом посматривал на местных собак, которые рыскали между загонами, но ни в какое общение с ними не вступал.

— А он у вас хорошо воспитан.

Родди улыбнулся:

— Да, Джейк не будет бегать туда-сюда, мешая людям. Он знает, что должен сидеть там, пока я не кончу. Вот он и сидит.

— Причем, судя по его виду, он вполне этим доволен. — Я снова взглянул на Джейка, такого спокойного и счастливого. — И жизнь он ведет чудесную, странствуя с вами повсюду.

— Что так, то так, — вмешался мистер Посон, пригнавший новую порцию овец. — Никаких забот не знает, прямо как его хозяин.

Родди промолчал, а когда овцы вбежали в закут, он выпрямился и перевел дух. Ему приходилось нелегко, и по его лбу стекали струйки пота, но взгляд, которым он обвел вересковую пустошь и встающий за ней склон холма, был исполнен удивительной безмятежности. И тут он сказал:

— Пожалуй, так оно и есть. Нам с Джейком тревожиться не из-за чего.

Мистер Посон весело ухмыльнулся:

— Вот это ты правду сказал, Родди. Ни жены, ни ребят, ни взносов по страховке, ни долга в банке — не жизнь у тебя, а малина.

— Оно так, — заметил Родди. — Да ведь и денег тоже нету.

Фермер бросил на него лукавый взгляд:

— Значит, что же? У тебя на душе поспокойнее было бы, если бы ты отложил деньжат на черный день?

— Да нет! С собой же их таскать не будешь, а пока человеку на расходы хватает, с него и довольно.

В этих словах не было ничего особенно оригинального, но я запомнил их на всю жизнь. Потому что сказал их Родди — и сказал с неколебимым убеждением.

Когда я закончил и овцы радостно затрусили назад в луга, я повернулся к Родди:

— Большое спасибо. Мне куда легче работать, когда у меня такой помощник, как вы. — Я вынул сигареты. — Хотите?

— Нет, спасибо, мистер Хэрриот. Я не курю.

— Неужели?

— Ага. И не пью. — Он мягко улыбнулся мне, и я вновь почувствовал в нем особое душевное и физическое здоровье. Он не пил, не курил, трудился под открытым небом, не ища материальных благ, не мучаясь честолюбивыми желаниями, — вот откуда эти ясные глаза, свежее лицо и крепкие мышцы. Он не выглядел дюжим силачом, но в нем было что-то несокрушимое.

— Ну, Джейк, пора обедать, — сказал он, и большой пес радостно запрыгал вокруг него. Я ласково заговорил с Джейком, а он в ответ бешено завилял хвостом и дружески повернул ко мне узкую красивую морду. Я погладил его, потрепал за ушами.

— Какой красавец, Родди! Лучше не найти, как вы тогда сказали.

Я пошел в дом вымыть руки и на крыльце оглянулся. Они устроились под оградой: Родди раскладывал на земле термос и пакет с едой, а Джейк нетерпеливо на него поглядывал. Ветер свистел над оградой, на них лились солнечные лучи, и оба выглядели удивительно счастливыми.

— Он, знаете, гордый, — сказала фермерша, когда я нагнулся над раковиной. — Разве ж я его не накормила бы? Но он в кухню не пойдет, а сидит вот так со своей собакой.

Я кивнул.

— А где он спит, когда работает на фермах?

— Да где придется. На сеновале, в амбаре, а то и под изгородью. У нас он ночует в свободной комнате. Да его всякий в дом пригласит, потому что он на редкость опрятный.

— Вот как? — Я взял висевшее на крюке полотенце. — Значит, независимый человек.

Она задумчиво улыбнулась:

— Что есть, то есть. Ему, кроме его собаки, никто не нужен. — Она вытащила из духовки благоухающую сковороду жареной ветчины и поставила ее на стол. — Но я вам вот что скажу: другого такого поискать. Родди Траверс всем нравится, уж очень он хороший человек.

Родди провел в окрестностях Дарроуби все лето, и я постоянно видел его то на фермах, то с детской коляской на дороге. Во время дождя он облачался в рваное габардиновое пальто, слишком для него длинное, но все остальное время расхаживал в куртке для гольфа и вельветовых брюках. Не знаю, как он обзавелся своим гардеробом, но, конечно, в гольф он ни разу в жизни не играл. Это была еще одна из окружавших его маленьких тайн.

Как-то утром в начале октября я встретил его на проселке среди холмов. Ночью подморозило, и пастбища побелели — каждая травинка была обведена жесткой каймой инея.