Из воспоминаний сельского ветеринара

— И для тебя будет полезная работа. От того, что ты целые дни просиживаешь на заднице, толку мало. Поухаживаешь за живностью и встряхнешься.

Тристан положил газету, словно утратил вкус к чтению.

— За живностью? Но ведь я же задаю корм твоей кобыле! (Ему не слишком нравилось ухаживать за новой охотничьей лошадью Зигфрида, потому что всякий раз, когда он подводил ее к колоде во дворе, она, прежде чем напиться, игриво его брыкала.)

— Я знаю! — Зигфрид вскочил. — Но ведь это у тебя и часа не занимает? Так будешь кормить кур и свиней. Как-нибудь жив останешься.

— Свиней? — удивился Тристан. — По-моему, ты сказал, свинью.

— Ну да, свиней. Мне как раз пришло в голову — если купить поросят, одного оставить себе, а остальных продать, нам он даром обойдется.

— Используя бесплатный труд — безусловно!

— Труд? Труд? Да ты понятия не имеешь, что это такое! Валяешься тут и пускаешь дым! Ты слишком много куришь!

— Как и ты.

— Причем тут я? Мы говорим о тебе! — рявкнул Зигфрид.

Я со вздохом встал из-за стола. Новый день начался.

Когда Зигфрида осеняла идея, он не откладывал и не тянул. Его девизом было: «Делай сразу!» Не прошло и двух суток, как в свинарник водворился десяток поросят, а за проволочной сеткой в курятнике уже поклевывали корм двенадцать суссекских курочек. Именно они особенно радовали Зигфрида.

— Вы только поглядите на них, Джеймс! Вот-вот начнут нестись. Порода отличная. Вначале, конечно, на многое рассчитывать не приходится, но дайте им раскачаться, и мы будем завалены яйцами. А что может быть вкуснее свежего яичка прямо из гнезда!

С первого же дня стало ясно, что Тристан не разделяет восторга брата перед курами. Я нередко натыкался на него возле курятника, где он со скучающим видом бросал за сетку хлебные корки. Но я что-то не замечал, чтобы он регулярно задавал им сбалансированный корм по рекомендации специалистов. Как подательницы яиц куры его не интересовали, но мало-помалу в нем пробудился к ним легкий интерес, как к личностям. Своеобразная манера кудахтать, своеобразие походки — любые индивидуальные особенности его забавляли.

Но яиц не было, шли недели, и Зигфрид все больше раздражался.

— Вот погодите, я поговорю с типом, который продал мне этих кур. Жулик проклятый! Таких несушек поискать!

Просто сердце надрывалось смотреть, как он каждое утро обследует пустые гнездовые ящики.

Как-то днем Тристан позвал меня в сад.

— Джим! Иди скорее. Такого ты еще никогда не видел, держу пари.

На ветках вяза сидят крупные птицы необычной окраски.

Он указал вверх, и я увидел, что на ветках вяза сидят крупные птицы необычной окраски. Еще несколько примостились на суку соседской яблони. Я уставился на них в изумлении.

— Ты прав! Таких я никогда не видел. Что это за птицы?

— Да ладно тебе! — Тристан ухмыльнулся до ушей. — Так-таки ты их никогда прежде не видел? Присмотрись хорошенько!

Я присмотрелся.

— Нет. Таких крупных птиц и с таким экзотическим оперением я никогда не видел. Как они тут очутились? Капризы миграции?

Тристан так и покатился со смеху.

— Да это же наши куры!

— Какого черта они там делают?

— Покинули родную кровлю. Смылись.

— Но их тут всего семь. А где остальные?

— Одному богу известно. Давай заглянем за ограду.

Осыпавшаяся известка оставила много удобных выступов, и, взобравшись на ограду, мы посмотрели в соседний огород. Все пять недостающих куриц с довольным видом расхаживали там среди капустных кочанов, то и дело нагибая головы.

Водворить их всех назад в курятник удалось нескоро. А затем эту утомительную операцию пришлось повторять трижды на дню. Ибо курам явно приелась жизнь под началом у Тристана, и, решив существовать дарами окружающей природы, они перешли на кочевой образ жизни и забирались все дальше от дома в поисках пищи.

Сначала соседи посмеивались. Звонили по телефону и сообщали, что их дети изловили наших кур, так не заберем ли мы их? Но время шло, и в их тоне появилась сухость. Затем Зигфриду пришлось выслушать несколько неприятных истин, сводившихся к одному: его куры стали язвой здешних мест.

После одного из этих неприятных объяснений Зигфрид решил, что кур надо убрать. Удар был тяжкий, и, как обычно, он сорвал сердце на Тристане.

— Нет, я просто с ума сошел, если поверил, будто найдутся куры, способные нести яйца под твоим надзором. Но все-таки, неужто это было так трудно? Я дал тебе простенькое поручение, с которым даже ты, казалось бы, мог справиться. И что же? Прошли какие-то три недели, мы не получили ни единого яйца, а чертовы куры порхают по окрестным садам и огородам, точно голуби. Все соседи на нас злы. Ты уж постарался, не правда ли? — В голосе Зигфрида гремело все разочарование, на какое способен любитель свежих яиц.

Лицо Тристана выражало только оскорбленную добродетель, но черт его дернул оправдываться.

— Знаешь, я с самого начала замечал, что они немножко не в себе, — пробурчал он.

Зигфрид отбросил последние остатки сдержанности.