Из-за девченки

В классе было несколько человек, которых он прямо-таки жаждал переделать. К ним можем смело причислить Караева и Мазаева — дружных, жизнерадостных, но не слишком-то озабоченных самообразованием мальчишек, за созвучие фамилий и родство душ прозванных (Колюней же!) Братьями Карамазовыми. Рублев изо всех сил — не стесняясь даже шуток с бородой — старался доказать им, что они серые. «Братья! — однажды на переменке, перед сочинением, обратился он к ним за помощью.— Не помните, что говорил Пушкин о Льве Толстом?» «Братья», возбуждая мозговую деятельность, стали быстро-быстро растирать виски. И лишь когда в классе все начали давиться от хохота и сползать под парты, сообразили: Колюня их разыграл...

Много он попортил крови Оле Самохваловой, председателю совета отряда, а затем комсоргу класса, деятельной девчонке с вечно пылающими щеками и тяжеловатой для ее возраста статью. Колюня постоянно привязывался к ней из-за сумки, с которой она ходила в школу. Сумка в самом деле не отличалась изяществом, формой и размерами напоминала больше хозяйственный баул. Но Олю она устраивала. Сразу после уроков, помогая матери (отец от них ушел к другой) растить сестренку и братика, она заходила в продмаг и отоваривалась. И никакие Колюнины намеки на то, что с такой сумкой лучше на базар ходить, чем в школу, не воспринимала. Но сильнее всего Колюню выводили из себя Олины старания сделать его примерным мальчиком. Из-за этого он боялся попадаться ей на глаза. А уж коль попадался, она обязательно поручала ему что-нибудь. То останься с ней после уроков и помоги выпустить стенгазету. То поднатаскай ее туповатого соседа по парте Витька Перовского по русскому. То... В таких случаях Колюня всегда начинал с превознесения Оли как человека.

— С-сначала, Олька, дай сказать, что я о тебе думаю. Душа горит...

— Очень надо! — отворачивалась она, чуя с его стороны какую-нибудь каверзу.

— Самая порядочная девчонка в классе.

— Прекрати! — требовала она, но не слишком категорически.

— Д-добрая, сознательная. За что ни возьмешься, все п-получается...

— Кому сказала?! — замахивалась она сумкой-баулом, от ее щек исходила уже пожарная опасность.

Колюня умолкал лишь для того, чтобы прокричать:

— А раз ты такая, сама и делай!

И заходился идиотским, похожим на икоту смехом.

В шестом классе он выделил и приблизил к себе Валерия Коробкина. Почему именно его? Подобно многим людям, Колюня выше всего ценил в других то, чего остро не хватало ему самому, Валерий с малых лет отличался взрослостью. У него была ясная цель: стать астрофизиком. Немногословный, он не спорил о том, чего не знал, и о том, что знал наверняка. Этим он и был симпатичен Колюне, который, увы, не обладал ни одним из этих достоинств.

Колюня, приходя к Валерию, первым делом списывал у него по физике и математике, предметам, в которых он ни черта не понимал. Но долго не задерживался. У Коробкиных была однокомнатная квартира, и на Колюнину психику сильно давило присутствие матери Валерия, дворничихи дома. (С Коробкиным-отцом, горьким пьяницей, она развелась и уехала от него в Москву.) Женщина рано постаревшая, раздражительная, она то и дело шпыняла сына, а если тот не давал повода, принималась за Колюню.

У Рублевых, в трехкомнатной, друзья делали, что хотели! Готовили уроки под музыку, играли в шахматы, валяясь на паласе, смотрели телевизор — и .никто им ничего не говорил. Колюня разрешал Валерию, сколько душе угодно, рыться в стеллажах и брать с собой книги, каких в районной детской библиотеке век не дождешься.

В седьмом классе Людмила Сергеевна устроила Валерия в астрокружок при Московском планетарии. А некоторое время спустя членом этого кружка стал и Колюня. Начали друзья через всю Москву два раза в неделю ездить в планетарий. Колюня написал о Валерии и кружке родителям. Те возрадовались: наконец-то у сынули проснулся какой-то интерес! И, не имея возможности чем-то другим поддержать его увлечение астрономией, расщедрились и прислали телескопическую трубу с отличной цейссовской оптикой. Теперь Валерий пропадал у Рублевых допоздна: чередуясь друг с другом, они наблюдали луну, звезды и ближайшие планеты. Правда, Колюне это занятие скоро надоело.

После случая у «Метрополя» прекратились его визиты к Коробкиным. Мать Валерия запретила Колюне переступать порог. Но это было не все. Она также сходила в школу и изложила Людмиле Сергеевне свой взгляд на Рублева: с жиру бесится мальчишка, у таких, как он, избалованных детей, нет никаких стремлений, кроме как все брать от жизни и ничего не давать ей взамен. Попросила классную отсадить сына от Рублева и предупредила: «Втянет Валерия еще в одну авантюру, я пойду к депутату и попрошу принять меры...»