Из-за девчонки

Классная, случалось, не хуже некоторых учеников опаздывала на свои первые часы. Влетев в класс, на ходу разматывала шаль, взбивая короткую стрижку, колотила рукой по густейшим золотистым волосам и, прежде чем начать урок, обычно начинала жаловаться на своего сынишку. («Представляете, чтобы не идти в садик, он на этот раз спрятал валенки в стиральную машину!…») Со своим классом разговаривала так, словно ученики должны были лучше ее знать, как с ними справляться. («Говорите, что мне с вами делать!» – так начинала она классные часы.) Грозила и умоляла их не скатываться на последнее место по чистоте. («Мало мне своих грязнуль дома?!»)

И еще у нее была потешная привычка: объясняя тему, стоять около парты и на чьей-нибудь голове держать руку. Увлечется рассказом, а руку не убирает. Колюня однажды спросил, зачем она это делает. Классная ответила, что рукой она снимает положительные заряды, излишек которых, согласно одной теории, затуманивает мозги. «А у вас каких зарядов больше?» – прицеливаясь, поинтересовался он. «Успокойся, у меня одни отрицательные», – сказала она, показала ему язык и придавила его рыжую голову к парте, чтоб он умолк… Со временем, все так привыкли к ее руке, что обойденный ею начинал думать, что классная его за что-то невзлюбила. «А мне?!» – однажды, чуть не плача, воскликнул легкоранимый Витек Перовский, когда классная подержала руку на голове Оли Самохваловой, а его обошла.

Классная понимала шутку. Особенно это проявлялось в турпоходах, в которые она любила ходить с классом. («Это у меня единственная возможность заставить моего Михрютку – так называла она мужа Михаила, конструктора с АЗЛК, – хотя бы один день побыть в роли отца и позаниматься, как я всю неделю, хозделами…») Она пела вместе с ними под гитару в электричке, покрикивала, когда они («неженки и дохлятины несчастные!») падали от усталости прямо на тропе, и нисколько не обижалась, если кто-то, не разобравшись в темноте, запускал в нее рюкзаком или, если они утром, зная, что она любит поспать, по команде «раз-два-три!» выдергивали колышки у ее палатки и заставляли беспомощно барахтаться в складках брезента. И, слушая ее проклятия в их, «мучителей» и «садистов», адрес, они понимали: Людмила Сергеевна не играет с ними, а играет вместе с ними и, может быть, доигрывает что-то недоигранное в своём детстве…

Но не думайте, что Колюня сознательно щадил нервы классной. Ничего подобного! Просто бес его натуры в ее присутствии смирнел, временно укрощался. А по сути, он оставался самим собой. И Ольгу Михайловну, и без того склонную из-за полноты к гипертонии, продолжал выводить из себя, довел до того, что она перестала видеть спиной и теперь, объясняя тему, становилась к классу боком.

Колюня, Колюня…

АВТОРА! АВТОРА ЗАПИСКИ!!!

– Успокоились!…

Этой фразой, заимствованной будто бы из словаря аутотренинга, Наталья Георгиевна всегда начинала свои уроки.

– Поговорим о ваших первых в этом году сочинениях. Общий уровень грамотности невысокий. Кое-кто из вас за лето забыл, что предлоги всегда пишутся отдельно. Правда, это не помешало вам уверенно излагать свои мысли. Про некоторых даже можно сказать, что они стали мыслителями.

Она повернулась вокруг своей оси и отыскала взглядом «братьев».

– Возьмем, к примеру, Караева и Мазаева. Они написали одно сочинение на двоих, что я в своей практике, честно говоря, встречаю впервые. Если вы не возражаете, я зачитаю кое-какие места из их несомненно философского труда…

Класс, предвкушая удовольствие, заерзал на партах.

– Итак, сочинение на тему «Взрослые мы или дети?» План сочинения: «Маршак и Агния Барто о детях. Право на труд и учебу. Если хочешь быть здоров. Заключение». Строго говоря, две трети сочинения написаны во славу футбола и хоккея. Авторы, как видно, предпочитают спорт всем другим видам деятельности.

Восьмой «А», в том числе и «братья», буквально упивались язвительно-ироническими комментариями Натальи Георгиевны, и она это знала.

– Тему сочинения авторы, собственно, раскрывают в самом конце. Послушайте, что они пишут. «На вопрос „Взрослые мы или дети?“ ответить не можем. Это знают наши родители и учителя. Когда тебе в новогоднюю ночь хочется до конца досмотреть „Голубой огонек“ или летом вместо пионерского лагеря поехать со стройотрядом в Сибирь, тебе говорят: „Еще маленький“. Когда же не хочется идти в школу или проходить диспансеризацию, тебе говорят: „Ты уже большой и должен иметь сознание…“ Вам это нравится? – обратилась Наталья Георгиевна к классу.

Восьмой «А» одобрительно зашумел, кто-то даже большой палец показал.

– Я не сомневалась: вам понравится… А что, по-вашему, я поставила за это сочинение?

– Петуха?!

– Четыре?!

– Да, я поставила им четверку… – Она сделала многозначительную паузу и добавила: —…четверку на двоих. Надеюсь, за лето вы не забыли, сколько будет, если четыре разделить на два?…

Класс разочарованно и недовольно загудел.

– Ты что-то хотела сказать? – заботливо наклонилась Наталья Георгиевна над Катей Малышевой.