Из западни

Обстоятельства последнего боя «богини охоты» – прозвище «сонной богини» было прочно похоронено – стали известны в общих чертах из доклада сопровождавшего ее «Выносливого», кое-как доползшего до Порт-Артура на последних лопатах угля в полдень следующего дня. Бывшего же с ним в паре «Грозового» в Артуре дождались не скоро – поврежденный корабль под командованием дважды раненного, но так и не ушедшего с мостика кавторанга Шельтинга смог добраться лишь до Дальнего, где и был немедленно введен в док.

Но первые достоверные подробности славного дела «Дианы» русские узнали от бывшего в этом бою старшим офицером крейсера Семенова, сумевшего бежать из японского плена и добраться через Сайгон на эскадру Чухнина…

Назначенный Макаровым командиром «Дианы» вместо оскандалившегося Залесского капитан первого ранга Иванов 1-й транспорты противника нашел. Более того, он идеально провел атаку, в которой миноносцы добились двух торпедных попаданий, увы – в один и тот же транспорт, быстро исчезнувший с поверхности моря. Сама «Диана» повредила второй, притопившийся по верхнюю палубу. Но после опустошения всех минных аппаратов и появления в темноте силуэтов явно боевых кораблей Семенов спросил:

– Ну что, Николай Михайлович, ворочаем к Артуру? Мины все выпущены. Кроме одной в носовом минном отделении, но Мяснов докладывает, что с ней проблемы, воздух травит. Сейчас ремонтируют. Как быстро управятся, сами не знают.

После недолгой паузы последовал спокойный ответ командира:

– Рано, Владимир Иванович. Пусть наши артиллеристы еще поработают, полагаю, что вполне успеем пару-тройку их транспортов продырявить хорошенько.

Иванов решительно повел свой крейсер дальше в глубь растянувшейся группы японских транспортов. Его двенадцать шестидюймовок и восемь трехдюймовок вели беглый огонь по любой мелькавшей в темноте тени. Единственной видимой наградой для артиллеристов стал взрыв, осветивший полнеба после попадания одного из их снарядов. Небольшой транспорт «Коба-Мару», перевозивший боеприпасы для артиллерийских парков второй армии и запас инженерной взрывчатки, разнесло в пыль. С полдюжины трампов и их грузы пострадали от «стрел» «охотницы» не столь эффектно, но тоже довольно серьезно. Впрочем, далеко не все транспорты получили снаряды собственно с «Дианы». В неразберихе ночного боя японцы, атакуя русский крейсер в гуще своих купцов, и сами не один раз всаживали снаряды в свои корабли и суда…

Давно пропали в темноте сопровождавшие крейсер миноносцы, зато то с одной, то с другой стороны начали вылетать в атаки на одинокий крейсер японские истребители. Их атаки удавалось отбивать без потерь, но когда подоспела пара крейсеров Четвертого боевого отряда, «Нанива» и «Такачихо», стало хуже. Они тоже рванулись было в бой с «Баяном» и «Аскольдом», но отстали от более быстроходных и современных коллег. Потом изменили курс и пошли на взрывы торпед, выпущенных отрядом «Новика». И вновь не успели к делу. Но в результате своих метаний оказались неподалеку от залива, где бесчинствовала «Диана».

Какое-то время артиллеристам «богини» удавалось совмещать обстрел атакующих миноносцев и перестрелку с бронепалубными крейсерами, но в конце концов одиночный корабль, подвергавшийся постоянным атакам со всех сторон, получил закономерную торпеду от подкравшегося в темноте «Муракумо». Иванов попытался уйти, направив раненый крейсер в ту часть горизонта, откуда никто по нему не стрелял, стараясь оторваться от противника. Но «рано» уже превратилось в «поздно»…

По трагической, как часто бывает на войне, случайности курс, выбранный Ивановым, выводил «Диану» прямо к тому месту, где, тихо покачиваясь на зыби, стоял на якоре «Фудзи». Командир броненосца, капитан первого ранга Мацумото, мудро решил не рисковать своим слишком ценным для Японии броненосцем в ночном бою. Он уже дважды корректно, но твердо отказал главному артиллеристу броненосца в просьбе об открытии огня.

Но когда комок стреляющих друг по другу кораблей сам покатился в их сторону, ему поневоле пришлось принять участие в деле. Командир «Фудзи» неверно истолковал поворот русского крейсера. Ему показалось, что там разглядели в темноте его броненосец, на котором только-только развели пары, и идут на него в минную атаку.

Первый залп «Фудзи» лег перелетом за кормой «богини». Среди пяти всплесков от шестидюймовок как две корабельные сосны среди кустов выделялись взрывы снарядов носовой башни главного калибра. На противостояние двенадцатидюймовым снарядам проектировщики крейсеров русского флота не закладывались. Да и невозможно в принципе защитить корабль в шесть с небольшим тысяч тонн от попаданий снарядов такого калибра.

Иванов понял, что не зря перед боем переоделся в чистое…