Из запасников памяти

Пусть же растут и растут новые и новые летучие стихи. Пусть жизнь придумывает новые и новые прекрасные песни.

1971

Примечание

Впервые: Нева. 1971. № 3; Заметки…[1] (с добавлением новой главки «Ленинград. Шура, Маня и Аня» и публиковавшегося ранее рассказа «У старого художника»). В настоящем томе публикуется по книге «Заметки…» с исключением некоторых глав, которые полностью или частично вошли в автобиографическую книгу «О моей жизни…»[2] (см. примеч. на с. 557 наст. тома). Из цикла, соответственно, исключены главки: «Ростов-на-Дону. Явление любви», «Ростов-на-Дону. Гимназия Любимовой — начало самостоятельной жизни», «Ростов-на-Дону. Володя Филов. Работа в газете», «Ленинград. Первые впечатления», «Этого письма я ждала и дождалась», «Пермь. Как пекли картошку».

К своим последним мемуарным произведениям Панова обратилась после тяжелой болезни, поразившей ее в 1967 г., и сам процесс работы потребовал от нее огромных душевных и физических усилий. В августе 1969 г. она сообщила другу юности по Ростову писателю Вениамину Жаку: «По совету врача, почти ежедневно работаю — пишу, говорят, это даже содействует восстановлению… Я начала набрасывать что-то вроде воспоминаний, в значительной мере они, естественно, касаются моего покойного мужа и его дел… Писать эти воспоминания мне трудно, я словно вторично переживаю всякую горестную минуту, но считаю своим долгом хотя бы для детей оставить память об отце… Поклон всем общим знакомым и городу Ростову-на-Дону вместе с Нахичеванью. Я о ней тоже напишу» (Цит. по ст.: Жак В. Мужество таланта: К 75-летию со дня рождения Веры Федоровны Пановой // Веч. Ростов. 1980. 20 марта).

В процессе работы над воспоминаниями общий замысел Пановой разделился по двум руслам. В первый цикл «Из запасников памяти», напечатанный при жизни автора, вошли в основном краткие лирические зарисовки некоторых лиц и событий, а порой и просто мимолетные впечатления, сохраненные за многие годы удивительной памятью художника.

«…Я обнаружила в себе, — подтвердила Панова, — как бы некие запасники, куда совершенно непроизвольно откладывались впечатления и наблюдения, чтобы затем явиться без всякого моего усилия в нужный момент и занять свое место в моей работе. Уже когда я писала первые свои книги „Спутники“, „Кружилиху“, — эти запасники вдруг являлись, как бы всплывая, и служили мне поистине неоцененную службу. Это были характеры, лица, имена, судьбы, голоса.

Может быть, такого рода механическая память и отличает писателя от неписателя. Это всплывание в нужный момент — не оно ли называется вдохновением!»

В работе над циклом «Из запасников памяти» Панова заново проверяла свою способность черпать из пережитого, и оказалось, что эту способность поэтического воссоздания жизни в неожиданных подробностях и деталях у нее не смогла отнять даже тяжелая болезнь. Принцип выбора подробностей в данном цикле — подчеркнуто диахронный; перед нами пестрый и красочный калейдоскоп отдельных заметок и зарисовок, извлеченных в свободном подборе из запасников памяти. Каждое впечатление существует отдельно, как мазок у импрессионистов; внешне они мало связаны между собой во времени и пространстве, и тем не менее все впечатления из разных лет и разных мест собственного бытия объединены общностью настроения, чувством глубокой привязанности к людям, к жизни, к ее красоте.

Некоторые главки, впервые опубликованные в цикле «Из запасников памяти», явным образом тяготели к жанру семейной хроники — эта линия воспоминаний и была специально развита в следующем произведении Пановой «О моей жизни, книгах и читателях». Писательница вернулась здесь к впечатлениям детства, отрочества и юности, развернула широкую ретроспективу жизни в 1920–1930-е гг., рассказала о событиях Великой Отечественной войны и основных этапах своего послевоенного литературного творчества. 1 июня 1972 г. Панова подтвердила в письме к сотруднику ЦГАЛИ[3] М. Г. Козловой: «Что касается черновиков „Заметок литератора“ (цикл „Из запасников памяти“ составил второй раздел этой книги, опубликованной в апреле 1972 г. — А. Н.), то их было такое множество, что, боюсь, нам с Д. Я. их и не собрать. Но уже готовлю для ЦГАЛИ черновик мемуаров, которые хоть, на мой взгляд, абсолютно не получились, так как я не нашла для них формы, но в архиве моем должны, конечно, находиться. Я пошлю Вам экземпляр того варианта, который я приготовила для моих детей. В журнал и издательство дан другой вариант» (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 2, ед. хр. 65, л. 38–39.).

Над следующей книгой, непосредственно связанной с «Заметками литератора», Панова продолжала работать до конца дней, стремясь найти необходимую литературную форму и для этого мемуарного повествования.

Из массы материалов, накопленных в запасниках памяти и представленных сначала в свободном калейдоскопическом подборе, появилось новое произведение, последовательно развернутое во времени — повесть о своей жизни и литературном труде, представленная как одно целое.