Из записок районного опера

И — несёт дальше в том же духе, обязательно припомнив всех тех, кому в прошлом году отпуск давал летом, или в позапрошлом году — выбил место для ребёнка в детском садике. Тычет пальцем: «А теперь мало того, что ни хрена не делает, так ещё и огрызается!..»

Спорить — бесполезно. С начальством вообще никогда не спорь — гнилое занятие… Но что обиднее: и сам майор прекрасно понимает, что белиберду несёт, однако: «Так — надо… Ничего, лишняя вздрючка ещё никому во вред не пошла!..»

…Интересно отношение Деда к незаконным но тем не менее вынуждено делаемым практически всеми операми вещам, — к выколачиванию нужных нам показаний побоями, например… к фальсификации отчётности, чтобы сделать показатели раскрываемости более удобоваримыми… к получению «левых» доходов, часть которых потом тратится и на оперативные нужды, — на «подогрев» сотрудничающих со следствием арестованных в СИЗО, например, на приём очередной из бригад проверяльщиков, и т. д.

Милицейское начальство всех без исключения уровней неустанно твердит: бить, «химичить», мздоимствовать — ни-ни!.. И при этом — все прекрасно понимают, что в наших конкретных условиях обойтись без этого — невозможно. Тут хотя бы сдержать это на относительно приемлемом уровне…

Майор тоже на оперативках и совещаниях не устает «ни-никать», но в личном общении с операми — избегает как реально запрещать подобное, так и, хотя б отчасти и с оговорками, подобное санкционировать и одобрить… Вместо этого он обычно кидает туманную фразу: «Вы думайте, что делаете!..» Что в переводе на общепонятный язык означает следующее: «Делай, что считаешь нужным и полезным, но — не «засветись»!..»

3. Грипп, внутбезы и я, поддатый…

…Сценка с натуры.

Ежегодно по Энску с ураганным воем проносится эпидемия гриппа, сваливая с ног добрую половиину горожан. Понятно, что среди заболевших есть и сотрудники уголовного розыска, что закономерно: мы постоянно в бегах и стрессах, питаемся хреново, денег на лекарства и санатории у нас нет… И так почти у каждого здоровье — ни к чёрту, а как гриппом шарахнет — валимся с ног колоннами…

И вот в минувшую зиму одним прекрасным утром оказалось, что в нашем подотделе из всех оперов на ногах — только я, один-одинёшенек, а остальные — слегли на больничный.

Какое-то время я мог тянуть подотдел и один, но случись ЧП с выездом на место — и подотдел останется оголённым, что запрещалось инструкцией, да и на деле было нежелательным…

Доложил Деду о сложившейся ситуации.

А он, надо отметить, многолетне страдая язвой, — страдал только ею, решительно отказываясь поддаваться каким-либо ещё хворям, и уж тем более — гриппу!.. Это ж — смешная болезнь, лишь на самую малость опасней заурядного насморка!..

И поскольку грипп всяческих контактов с презиравшим его майором из года в год старательно избегал, то Дед и созрел до вывода, что грипповать в угрозыске способны лишь симулянты: «Волынят, косят под гриппозников сучяры, чтоб на законных основаниях неделю ни хрена не делать, а мы, их непосредственное начальство, тут за них — вкалывай!..»

«Трах-тарарах-тарарах!» — прокомментировал начальник угрозыска моё донесение о катастрофическом дефиците находящихся в строю штатных единиц. Поразмыслив, скомандовал: «Завтра, перед работой, обойди адреса тех, кто живёт поблизости, и чтоб к полудню в отдел явилось не меньше шести-семи человек!.. Так и передай от моего имени: я им лично буду температуру сбивать!..»

Тоже мне, доктор выискался…

Но приказ есть приказ. Тем более, когда приказывающий столь выразительно матерится при этом, стуча кулаком по столу так увлечённо, словно гвозди в крышку гроба районной преступности заколачивал…

Мысленно пожав плечами, и мысленно же сообщив начальнику угрозыска, какой он чмошник, я назавтра утром по пути на работу заехал к нескольким коллегам, — спросить про самочувствие, посочувствовать болезненному состоянию, а затем — намекнуть на горячее желание Деда немедля увидеть их перед собою здоровыми, бодрыми и готовыми исполнять его указания…

Как и следовало ожидать, встречавшее меня в своих скудно обставленных жилищах офицерство смотрелось жалкой чихающе — кашляюще — слезящейся пародией на грозных орлов-сыщиков, и тыкало мне под нос градусники со столь высокой температурой, словно не живым существам она измерялась, а огнедышащим вулканам…

Какое там «к полудню»!.. Тут дай Бог, чтоб хоть на следующей неделе вышли бы на работу…

Некоторые вопросы возникали лишь при взгляде на старшего лейтенанта Игорька Ванюшкина, физиономия которого смотрелась вполне розовощёкой. Да и слишком уж ненатуральные страдания начал он изображать жестами и скорбящим голосом при моём внезапном появлении…