Из записок районного опера

Тогда — началось… И так мы его… и этак… Уговаривали по-всякому, убеждали руками и ногами… Вскоре от усталости уж сами шатались!..

Но что характерно: Макарычев ни капельки на нас не сердился, и чуть ли не желал нам успехов в нелёгкой, но столь благородной ментовской деятельности… И — улыбался, улыбался, улыбался… Как же неприятно бить еловека, который настроен к тебе дружелюбно!.. В итоге нам с напарником уж начало мерещиться, что пытаем и мучаем мы самого замечательного человека во Вселенной!.. Господи, да кого наше дуболомное начальство заподозрили в мокрухе?!. Праведника!.. Богоугодного человека!.. Такой и мухи не обидит, предварительно не попросить у неё прощения!..

Следовало доложить руководству, что «расколотый» подозреваемый «скололся» обратно, и всё надо начинать с нуля. Мы двинулись к начальству. Но, постояв у плотно прикрытой двери и прислушавшись к доносящимся оттуда пьяным голосам и звону бокалов, поняли, что наше сообщение участники этого грандиозного торжества, мягко говоря, не воспримут…

Тогда, вернувшись в подотдел, стали рихтовать Макарычева по новой.

«Как я вас понимаю!.. Наверно, уж и устали?..» — сочувствовал он нам, когда мы после всех безрезультатных усилий заводили его в «обезьянник». Ничего мы ему не ответили, лишь покосившись угрюмо… И — поехали в суд, чтобы проверить, забрала ли труповозка Куницына.

Оказалось, что жмур всё ещё в подсобке, «охраняя» риммкины ковры. Труповозка то ли задержалась в пути, то ли вообще ещё и не выезжала. Обычная наша расхлябанность!.. И всегда почему-то пьянку у нас начинают чуточку раньше, чем кончается дело, потому сплошь и рядом всё и недоделано…

«А это Павлов, третий подсобный рабочий…» — кивнул нам охранник на сидевшего в сторонке на скамье бледноватого человечка в спецовке. «Какой третий?..» — не поняли мы. «Ну, напарник убитого и убийцы, они вместе работали…»

Вместе?!. Мы кинулись к бедолаге Павлову с расспросами, видел ли он хоть что-нибудь. Оказалось — ВСЁ ВИДЕЛ!!! На его глазах это и произошло: Куницын вошёл в подсобку и задал вопрос, Макарычев внезапно набросился и начал кромсать напильником… Идеальный свидетель!.. Мы схватили Павлова под руки и потащили в райотдел. По дороге я даже смог припомнить показавшуюся мне знакомой его личность: два года назад «закрывал» его за мелкие кражи!.. Мог ли тогда подумать, что кидаю за решётку будущего работника райсуда?!.

Долго нам пришлось стучаться к начальству в комнату, а потом ещё и никак не могло понять открывшее нам двери и пьяное в дупель руководство, о чём, собственно, идёт речь. «Свидетель?.. Какой свидетель?!. Мы никаких свидетелей не заказывали!..» Ну а потом, когда допёрло, что мы за них сделали нужнейшую работу, слегка начальство за нас и обрадовалось: «А вы ни-чё… стараетесь!.. Ладно, идите и работайте дальше… Оформляйте свидетеля!..»

Ну что мы без ценных указаний начальства и делали бы, сирые и босые?!.

Выслушав на очной ставке рассказ Павлова, и не забыв по-доброму ему усмехнуться, Макарычев спокойно подтвердил: так всё и было. Куницын оказался киллером инопланетян, однозначно! За что и поплатился… Конечно — жаль парня, двое детишек у него осталось… Но разве ж у него, Макарычева, оставался иной выход?.. Не было иного выхода!.. Погибни я — и вся Земля была бы уничтожена инопланетянами!..» — вдохновенно сообщил нам Макарычев.

Мы с напарником понимающе помалкивали…

…Вскоре «Вечёрка» по своему обыкновению поместила криминальную хронику, где среди прочего сообщалось: «В доме № 11 по улице Летней обнаружен труп…Убийство раскрыто по горячим следам…»

А что в доме № 11 по Летней улице находится районный суд — об этом хитроумный хроникёр не обмолвился ни словом.

РАЗБОЙ Из записок районного опера

Слово «разбойник» всегда имело у нашего народа какой-то полу — уважительный оттенок. Мол, хоть и негодяй, злодей каких мало и вообще сволочь, но — не откажешь такому и в смелости, и в отваге, он же почти — как Стенька Разин или Емелька Пугачёв, но чуток масштабом поменьше, числом загубленных душ — пожиже…

На самом же деле разбойник, грабитель, «гопник», открыто забирающий у своих жертв последнее, всегда считался даже по п о н я т и я м преступного мира существом мало-уважаемым, в отличие от вора, который отнимал имущество у людишек исключительно тайно, используя свои ум, талант, сноровку и набор технических приспособлений. Грабитель же настолько туп и нерасторопен, что в состоянии только отнять силой, за что преступники-профи его и презирали… Недаром же у криминалов была и пользовалась большим уважением воровская каста, возглавляемая элитой — в о р а м и в з а к о н е. А касты грабителей как таковой не было, и о таком понятии, как «грабитель в законе», никто и не слыхивал…

1. ПОРТРЕТ ЯВЛЕНИЯ