Из записок сибирского охотника. Часть первая.

Подъездная охота за тетерями хороша и весною; по-моему, она несравненно даже лучше, чем осенью и зимою. Лучше уже потому, что в это время сама природа как-то особенно оживляет и чарует охотника, тем более после его долгой зимней спячки. Одно заунывное и вместе с тем мелодичное бормотание тетеревей чего уже стоит! А кроме того, весною нередко случается тут же убить утку, гуся и других прилетных гостей. Да, весна! весна! — сколько поэзии являешь ты в душе страстного охотника! Сколько чарующих грез производишь ты в его коротком тревожном, на один глаз, сне; сколько освежающих дум, сколько желаний возрождаешь ты в его наболевших за зиму мозгах! Каким живительным ароматическим воздухом наполняешь ты его грудь и все чаще и чаще зовешь в свои чарующие объятия! Ты, ты волшебница и повелительница всего его существования. Ради тебя он часто забывает свою нужду, различные неудачи, наболевшие раны…

Весенний подъезд за тетерями производится тем же порядком. Охотники в тележках и на качалках ездят по утрам и по вечерам преимущественно около тех мест, где токуют косачи, и бьют их как на полу, так и на деревьях. В это время тетери смирнее, чем зимою, и подпускают ближе, а на рану не так крепки.

Кроме того, весною же, когда полая вода зальет прибрежные острова и лесные колки, многие охотники ездят за тетерями впо-дъезд на небольших лодках и бьют их из винтовок на затопленном тальнике или деревьях, куда тетери прилетают кормиться, так как на этих местах лесная почка и сережка скорее отходит и гораздо сочнее, чем в боровых тенистых уремах. Если же есть в таких колках и островах незатопленные точки, то тетери любят на них жить, потому что тут они безопасны от сухопутных хищников. А также замечено, что тетери не прочь посидеть над струившейся водой и подремать под ее журчание. Но, смотришь, тут, как тать, тихо подкрадется на лодочке охотник… бац! И несчастная тетеря тяжело плюхнет в воду.

Как жирующие тетери на деревьях, так и отдыхающие на солнечном пригреве любят переговариваться между собою на своем особом диалекте — они как-то кулъкают или, как здесь говорят, кулыпюкают. Часто случается, что тетерю и не видишь, особенно в густом лесу, но слышишь ее характерное куль, куль, куль — вот и обратишь поневоле внимание в ту сторону, где она кулькает, и заметишь ее присутствие. Этот разговор постоянно можно слышать в их общей компании в то время, когда они собираются лететь или свалиться на ночлег. Случается, что и один косач сидит где-нибудь на дереве и наговаривает, но это служит тоже характерным признаком того, что где-нибудь вблизи есть его товарищи.

Закончив подъездную охоту на тетерь, мне желательно сказать несколько и о том, как применима эта охота и за другой дичью.

В Западной Сибири, кроме подъезда за тетеревами, она не имеет большого значения, но в Восточной Сибири эта охота в большом ходу при стрелянии сподъезда козуль, дрохв и частию гусей.

Я уже говорил в своих "Записках охотника Восточной Сибири", как тамошние промышленники съезжают зимою диких коз. Охота эта весьма интересна и бывает добычлива, но нужно уменье, особый навык и знание дела.

В Восточной Сибири, лишь только выпадет снег, любители подъездной охоты запрягают в одиночку такие же на высоких копыльях салазки и с утра едут в те места, где живут козы. Главная суть в этой охоте — знание местности, а то, шляясь по горам Дау-рии, можно забраться в такую трущобу, что, пожалуй, и не выберешься, а то как раз изувечишь коня или сломишь себе шею. Надо заметить, что там эта охота производится обыкновенно неподалеку от жилых мест, где козули привыкли видеть в лесу работающего мужика и несильно боятся его присутствия в своих па-лестинах; а охотнику ехать куда-либо далеко от жилья не представляется никакой возможности, потому что в салазках по тайге не пробраться, да и нет надобности, если есть козули около дома.

Отправившись с утра, охотник ездит сначала около тех мест, где жируют козули, то есть около солнопечных увалов, таежных лужков и мелких осинничков. Когда же ободняет и козы уже наелись, охотник ищет их в сиверах или по увалам в мелкой поросли, где они залегают.

Но так как сивера (северные покатости гор) по большей части непроездны, то об них нечего и говорить, да туда редко и заглядывают даже промышленники, а потому скажем о том, как стреляют козуль на более чистых местах.

Завидя коз, охотник начинает к ним подъезжать шагом, но направляется не прямо на них, а как бы объездом, на кругах; и лишь только козули подпустят в меру выстрела, охотник тотчас где-нибудь за деревом, камнем, валежиной или чащичкой незаметно останавливает коня, живо ставит винтовку на сошки и стреляет. Но тут мера выстрела уже далеко не та, как при охоте за тетерями; нет, тут редкий раз приходится стрелять ближе 60–70 сажен, а потому необходимо иметь первосортную винтовку, которая бы свободно несла на 70, 80 и до 100 сажен.