Из жизни императрицы Цыси

— Перо-то красивое, но шею твою оно все равно не прикрывает!

Этим он намекнул, что рано или поздно Маленькому Аню не сносить головы.

В 1869 году три южные шелкоткацкие мануфактуры прислали Цыси свои ткани, но все они ей не понравились. Ань, давно мечтавший съездить на юг, вызвался отобрать для нее шелка на месте. Цыси разрешила. Ань Дэхай пустился в путь с большой торжественноостыо, взяв с собой кроме обычных сопровождающих много певичек. По дороге он предавался роскоши и даже грабил, так что местные жители подняли ропот.

Изо всех чиновничьих управлений сыпались доносы на Аня. Узнав об этом, князь Гун послал губернатору провинции Шаньдун тайное письмо с приказом арестовать Ань Дэхая. Едва Маленький Ань вступил в пределы этой провинции, как его схватили.

— Ты куда направляешься? — спросил его начальник уезда.

— На юг, отбирать шелка для Великой императрицы, — возмущенно ответил Ань.

— Зачем же ты захватил с собой певичек? — продолжал допытываться уездный. И Ань не сумел ответить.

Уездный тотчас сообщил обо всем губернатору, губернатор — князю Гуну, а тот, получив доклад, сразу показал его императрицам и добавил:

— Жалобы на этого бандита идут отовсюду, так что его необходимо строго наказать.

Цыси не могла в открытую защищать Маленького Аня. Она взглянула на Цыань, надеясь, что та как-нибудь уладит дело, но вдовствующая императрица промолчала. Пришлось распорядиться о наказании Аня по закону.

Вернувшись в свой дворец, Цыси почувствовала некоторое раскаяние и часа через два после первого священного указа издала новый: „Привезти Ань Дэхая в Пекин для дальнейшего расследования“. Но князь Гун давно хотел расправиться с Маленьким Анем. Первый священный указ он сразу, чуть ли не ночью, послал в Шаньдун, дав гонцу самого быстрого коня, а второй указ отправил только тогда, когда из Шаньдуна пришло известие, что Ань Дэхай уже казнен. Впоследствии Цыси не раз сожалела об этом печальном для нее происшествии.

Но убрать князя Гуна она не могла, да и не хотела. Он был тогда самой видной фигурой среди маньчжурской знати; Цыси предпочитала опираться на него. К тому же у нее самой не было дочерей и она очень привязалась к дочке князя Гуна: дала ей титул Славной и долголетней единокровной княжны (или Великой княжны), хотя обычно „единокровными княжнами“ называли только дочерей императора, а дочери князей именовались „просвещенными княжнами“. Мужа этой княжны она произвела в Искренние, счастливые, твердые и смелые князья первой степени.

Дворец любимицы Цыси стоял на Большой западной улице близ Храма великого будды, где сейчас находятся Пятая больница г. Пекина и медицинское училище».

Так пишет Юй Жунлин, как бы проецируя цинский Китай в наше время и вместе с тем недостаточно освещая некоторые события. Например, в устранении Ан Дэхая сыграл большую роль не только князь Гун, но и юный император Тунчжи. Хотя ему едва исполнилось десять лет, он уже ненавидел заносчивого главноуправляющего, из-за которого ему попадало от Цыси, и часто рубил головы глиняным фигуркам, воображая, что среди них находится Ань Дэхай. Губернатор Дин Баочжэнь, казнивший Аня, видимо, получил тайный указ, подписанный императором, — иначе он вряд ли осмелился бы действовать.

Впрочем, Дин Баочжэнь и сам был очень смелым человеком, о чем свидетельствуют воспоминания дипломата Сюэ Фучэна (1838–1894), одного из предшественников реформаторов:

«В апреле восьмого года Тунчжи я возвращался с юга через Шаньдун. Мой младший брат Фубао в это время служил там, и меня принял губернатор. Разговорившись со мной, он начал вздыхать о бесчинствах Ань Дэхая, сказал, что тот собирается ехать в Гуандун через его провинцию, и спросил: не воспользоваться ли случаем и не убить ли его? Мы с братом восхитились этой идеей, но просили его вести себя как можно осторожнее.

Осенью Ань действительно пустился в путешествие. Дин Баочжэнь послал начальника области Чэн Шэну арестовать его, но тот целых три дня не решался этого сделать, а только ехал следом. Наконец Аня все-таки схватили и доставили в Цзинань (главный город провинции.— В. С.). Возмущаясь, он напомнил, что послан по приказу императрицы. Тогда господин Дин, понимая, что при дворе его могут не поддержать, решил покончить с Анем как можно скорее. Правитель одного из уездов долго уговаривал губернатора подождать высочайшего указа, но тот был непреклонен и казнил Аня вместе с двадцатью его помощниками. У них отобрали более тридцати скакунов и несметное число драгоценностей из золота, жемчуга, нефрита, которые тут же были посланы в Управление двора. Только тогда Дин доложил двору об аресте Аня.

Великая императрица спросила князей Гуна, Чуня и членов Государственного совета, каков закон в подобных случаях. Те, ударив головой об пол, сказали, что по закону предков евнухи под страхом смерти не должны выезжать за пределы столицы. Великой императрице пришлось согласиться с этим».