Из жизни карамели

– Культур-мультур, вот что. А здесь с культур-мультур напряги. Здесь народ дикий. Вчера вот своими глазами видела, как в одном дворе с собаки шкуру заживо снимали.

– С какой собаки? – Рыба и не хотел, а втянулся в дурацкий разговор.

– С обыкновенной. С дворняги… Слышь, Ванька! – снова обратилась к темной подсобке «зови меня Натальей, не ошибешься». – Вчера-то чего видела! С собаки шкуру заживо снимали!

– И чего? – До сих пор не проявившийся Ванька отнесся к страшной новости равнодушно. – Сняли?

– Кто ж его знает… Сняли, наверное. Иначе зачем затеваться было?

– А собака? – содрогнувшись всем телом, спросил Рыба.

– А что собака? С тебя шкуру содрать – что бы с тобой было?..

– Две. Две бутылки водки! – потребовал Рыба, но продавщица снова проигнорировала его покупательский порыв:

– А как губернатор ваш поживает?

– Какой губернатор?

– Не какой, а какая… У вас же баба губернатор?

– А-а… Вроде того… Хорошо, наверное, поживает.

– Да уж! Поживают они – не нам чета… А правду говорят, что дочь ейная обкурилась и восемнадцать человек насмерть задавила, еле отмазали?

– Вообще-то, у нее сын.

– Да какая разница – дочь, сын! Главное – обкурилось чадо и восемнадцать душ насмерть… Правда это?

– Не слыхал.

– …и что она… То есть – он… Самолет угнал в Швецию, прямо с пассажирами, а летели-то они в Якутск. А как в Швецию прилетели, так никто обратно в Якутск не захотел, дураков нету. Попросили политического убежища, и вся недолга. А Путин после этого вызвал мамашку на ковер и сказал: приструни своего беспредельщика, иначе полетишь у меня с поста вверх тормашками…

– Вот так прямо и сказал? – изумился Рыба.

– Ну… прямо ли… криво… А ходят такие слухи.

– Где ходят?

– В народе ходят. Циркулируют… А еще говорят…

– Наташ! Поди сюда, – воззвала подсобка, но продавщица только рукой махнула:

– Да погоди ты! Мне тут питерский человек про тамошние нравы рассказывает… Дай послушать! Так чего там у вас слышно?

– Пока все спокойно.

– Как же – спокойно? А свадьба Волочковой?

– Не присутствовал. – Рыбе-Молоту очень хотелось потрафить продавщице, но все никак не вытанцовывалось, – вот и с балетной примой получился облом.

– Хи-хи! Ясно, что не присутствовал, по морде видно! А если бы присутствовал, то знал бы, что они всю царскую посуду перебили – в том месте, где фонтаны… Как его?

– Петергоф, – подсказал Рыба.

– Точно. Петергоф! А говоришь, что не в курсах… Посуду кокнули – раз. Пугачиху петь не пригласили, и она обиделась смертельно – два. Ракеты в воздух запускали и полдворца вынесли на хрен – три. А еще – культурная столица!.. Стыдобища!

– Наташ! Сколько тебя ждать-то? – снова проклюнулась подсобка.

– «Наташ, ссы на карандаш», – передразнила «зови меня Натальей, не ошибешься». – Вот ведь припекло!.. А ты в гостинице остановился или где?

– На квартире… Здесь, неподалеку.

– И сколько за квартиру платишь?

– Пока не знаю. Расчет в следующем месяце.

– Что ж ты сразу не выяснил, культурная столица? Такие вещи на самотек пускать нельзя, а то у нас со столичных шкуру дерут почище, чем с давешней собаки. Знаешь что? Мужнина племянница тоже квартиру собралась сдавать – может, у нее поселишься?

– Это которая в Питере, на проспекте Стачек живет?

– Это которая другая. Нынешнего моего мужика, а он третий по счету… Это которая из Салехарда никуда не выезжала и осталась человеком. Она и возьмет недорого, а я уж за этим прослежу по-родственному, не сомневайся.

– Да я уже здесь договорился. Не стоит беспокойства, хотя спасибо, конечно.

– Ну, мое дело предложить… Точно не надо ничего?

– Две бутылки водки надо.

– А на закусь что?

– По вашему усмотрению…

– Может, сразу три возьмешь? Чтобы потом не бегать догоняться…

– Нет, – твердо заявил Рыба. – Двух будет вполне достаточно.