Из жизни молодой одинокой женщины

, — привел ее в сознание голос врача. — все в порядке. Сейчас тебе помогут встать, придешь в себя — зайди ко мне! Какое у тебя белье красивое…

Лере помогли дойти до той комнаты, откуда вывели. Состав немного сменился — желающих зайти в операционную стало намного меньше. Аборты делали до обеда… Лера переоделась и вышла из операционного блока. Здесь, на скамеечке, сидели мужья и любовники, ожидающие своих женщин. Волею судьбы рожденных женщинами и отдувающихся здесь и сейчас за удовольствие, испытываемое двумя. А может только мужчиной, что бывает очень часто.

«Как несправедливо! — думала Лера. — Им ничего — ни страданий моральных тебе, ни физических… Кончил — и готов к следующим свершениям. Двадцать шесть раз… — все не могла успокоиться Лера. — А они тут сидят, чтобы (о, как это мужественно), подставить свою руку для опоры. Вы лучше предохраняться научитесь! Опора… Не нужна уже эта опора вовсе после всех тех страданий, какие мы испытываем по вашей вине!»

—

Ну что, — успокаивающе сказала врач. — Все прошло хорошо, этот аборт в принципе нестрашен — мы просто пылесосиком отсосали содержимое, которое, кстати сказать, было уже мертым. Ты его убила своими иголками, а выйти оно не смогло бы само…

Врач продолжала говорить: какие лекарства попить, когда прийти на контрольный прием в следующий раз… А у Леры в голове возникла картинка: как маленький червячок, будущий человек, пытается спастить из-под иголок, втыкаемых в тело и проворачиваемых методом буравчика. Как он съеживается, закрывая головку еще не сформировавшимися ручками и, в конечном итоге, умирает…

Тельман ждал Леру возле поликлиники. В ее зеленом «Опеле». Впервые она села в свою машину в качестве пассажира. И не смотря на то, что всего час назад она перенесла операцию по его вине, зла в ее душе по отношению к этому человеку не было. Она впервые за все время смотрела, как он неторопливо, в его характере, вел машину по старой Москве. Влюбленно тонула в его мужественным профиле, мысленно ероша его густые непокорные волосы. И уже сейчас готовая отдаться ему безоглядно. «Любовь, что ты делаешь со мной?» — в который раз за эти пять месяцев Лера не узнавала себя.

—

Что ты хочешь поесть? — участливо поинтересовался Тельман, привезя ее домой. И отправившись впервые за все время их знакомства в магазин.

«Ну вот и все! — успокоилась Лера, оказавшись дома. — Мучения позади. Не нужно об этом думать, а то можно с ума сойти! Случилось! Больше такого не повторится! Я не позволю когда-либо кому-либо поступить со мной таким образом.»

Но мучения Лерины оказались позади только отчасти. Если бы она только знала, какую роль сыграет этот врач в дальнейшей ее жизни… И что значат такие понятия как «клятва Гиппократа» и «не навреди» для белокурой молодящейся женщины-врача.

На следующий день Лера чувствовала себя нормально и уже собиралась на работу, но вечером она вдруг почувствовала острую боль и ушла спать в другую комнату. Всю ночь она металась в постели, раздираемая изнутри. Боль была адская: как будто кто-то пытается ее вывернуть наизнанку, как будто она сейчас должна родить. Она покрывалась холодным потом, стонала… Знать бы: так должно быть или может какая инфекция попала? Позвонить было некому: глубокая ночь. Так и промучилась она до утра, забывшись сном на рассвете.

В назначенный день она опять появилась у знакомого нам врача, которая тут же отправила Леру на ультразвук: посмотреть или ничего не осталось. Результат процедуры напряг доктора.

—

Значит так, — авторитетно заявила она. И стала перечислять Лерины хронические женские заболевания, названия которых молодая женщина слышала впервые.

—

Вы уверены? — Лера хоть не была врачом, но дурой не слыла. — Я так полагаю, если они хронические, значит давние, застарелые. Каким образом? Я никогда не имела никаких проблем, по моим месячным можно часы сверять. Наверное, это тоже должно было бы как-то отразиться. Забеременела я от одного чиха во время овуляции, что нереально во время хронических женских заболеваний, как я понимаю…

—

Так бывает, — коротко сказала доктор, выписывая рецепты на лекарства, стопка которых увеличивалась. — Давай выпишу на месяц, а там сделаем ультразвук и посмотрим, есть ли улучшение.

В те времена было принято доверять докторам и такого понятия как «второе мнение» просто не существовало. Лера стала послушно принимать дорогостоящие импортные гормональные препараты, в дозах абсолютно недопустимых для здоровой женщины.