Из жизни начальника разведки

— Владимир Михалыч, давай к эфиопской телеграмме дадим примечание ПГУ: полагали бы целесообразным от ответа на обращение воздержаться. Как ты думаешь?

— Согласен, там дело бесперспективное…

Тегеран. Иранское правительство рассчитывает закупить в Советском Союзе крупные партии военной техники — средства ПВО, танки, артиллерию. Объемы внушительные, и предполагаемые условия, кажется, выгодные. Стране позарез нужна твердая валюта. Разумеется, очень недовольны будут американцы, и не только потому, что Иран сидит у них бельмом на глазу. Иран был традиционным рынком сбыта американского оружия, и надежду вернуть его США не потеряли. Советский Союз — мощный конкурент.

Берлин. Идет расправа над бывшими сотрудниками министерства госбезопасности, нашими коллегами-разведчиками. Они рассчитывают на моральную поддержку советского руководства. Это очень больной вопрос. Год назад министр иностранных дел Шеварднадзе говорил Верховному Совету о неразумности тех, кто советовал повернуться спиной к старым друзьям. «Новое мышление, — говорил министр, — прежде всего подразумевает такие вечные ценности, как честность, верность, порядочность».

За год много воды утекло, в Кремле о старых друзьях стараются не вспоминать. Что ж, напомним…

Телеграммы через несколько минут будут на столе председателя и уже за его подписью пойдут адресатам — Горбачеву, Рыжкову, Шеварднадзе, Язову. Все доклады наверх подписываются только председателем. Это правило соблюдается неукоснительно. Крючков — а до него Чебриков, Федорчук, Андропов — лично регулирует поток всей комитетской информации. Могут быть, разумеется, неофициальные каналы к высшей власти: к Андропову, например, были приставлены первыми заместителями С. К. Цвигун и Г. К. Цинев, которые о каждом шаге председателя, о всех комитетских и иных делах докладывали Брежневу.

Интересно, есть ли у кого-то из заместителей Крючкова негласные отношения с Горбачевым? Едва ли. Не такой человек Владимир Александрович, чтобы допустить соглядатаев в свое окружение. Впрочем, кто знает? Судя по многим признакам, Горбачев и Крючков полностью доверяют друг другу, председатель КГБ относится к президенту СССР и генеральному секретарю ЦК КПСС с должным уважением, но в высших сферах свои законы — друг за другом там присматривают весьма внимательно.

Перед Хреновым еще две объемистые папки: в одной — аналитические записки, в другой — переводы документальных материалов.

— Срочные есть?

— Нет, до конца дня потерпят.

Кладу бумаги на стопку документов, ожидающих свободного часа. Там уже лежат проект концепции активных мероприятий разведки, заметки к совещанию, назначенному на вторую половину дня, что-то еще, не очень срочное. Поток бумаг захлестывает и председателя, и начальника разведки, всю разведку, весь необъятный государственный механизм. Документы диктуют свою волю людям, мы никак не вырвемся из вязкой бумажной трясины. Попытки перевести наше сложное хозяйство на компьютерные технологии каким-то парадоксальным образом только увеличивают бумажную лавину.

Напоминаю Владимиру Михайловичу о заданиях председателя и расстаюсь с ним до вечера. Выглядит Хренов плохо, он тяжело болен.

«Ты знаешь, — как бы между прочим сказал он мне вчера, — у меня опять образовалась опухоль. Надо ложиться в тот же госпиталь, будут резать». Голос ровный, глаза спокойные… Мое сердце сжимается от ужасного предчувствия. Что можно сказать человеку, которого уже коснулась смерть. Обещать любые лекарства? Это было несколько лет назад, его спасли. Он знает, что не в лекарствах дело. Он всегда мужественно и твердо смотрел в лицо жизни и знает, что от судьбы не уйдешь. Мой голос спокоен: «Знаешь, старик, все будет нормально. Ты только не тяни. Чем скорее ляжешь, тем больше шансов. Пару недель мы без тебя как-нибудь перебьемся».

Хорошо было с тобой работать, хорошо о жизни поговорить, поделиться тяжкими сомнениями и горькой правдой, проверить себя твоей меркой праведника и мудреца… И выпили мы с тобой вместе не так уж мало, никогда не теряя головы.

Уходит Хренов. Появляется дежурный со списком тех, кто звонил с утра. Прошу срочно соединить меня по аппарату ВЧ с Ревиным в Кабуле, переключаю все телефоны на себя и начинаю звонить тем, кому я был нужен. Второе главное управление: можно ли прислать человека с проектом доклада председателю? Нужна виза начальника ПГУ. Дело мне знакомое: иностранный дипломат согласился сотрудничать с КГБ, он возвращается в свою страну и будет принят там на связь нашей резидентурой. Доклад председателю должен подвести итог первому этапу работы. Если говорить проще, Второй главк хочет похвастать перед начальством и нет резона ему мешать. Сегодня мы их по мелочи поддержим, завтра они нас.

Звонок в Генштаб, там тоже готовят материал по Афганистану, и мы договариваемся с коллегой из Главного оперативного управления об общей линии.

Центр общественных связей КГБ: с начальником ПГУ желала бы встретиться группа молодых политических деятелей — «Форум-90». «Деваться некуда. Выбирайте день на следующей неделе, время послеобеденное».