Из жизни непродажных

- Зайдите-ка ко мне… - Олег взял практиканта за худое плечо и повел в свой кабинет. Там предложил практиканту сесть, сам сел за свой стол и осторожно заговорил: - Вот что, Сергей, время идет, а материалов ваших почти нет. И слабые они… Я не говорю, что вам прямо сейчас стоит начать поиск другой профессии, вы ведь только начинаете. Но… Я говорил и с Константином, и с Борисом Викторовичем, оба они сказали, что вы… - Олег поискал необидное определение, - не проявляете инициативы. Что вам мешает раскрыться?

- Да ничего мне не мешает, - пробормотал Сергей, теребя свой «Здоровый дух».

- В коллективе вас вряд ли обижают, не тот у нас народ, - словно не слыша, продолжал Олег. - Не обижают?

- Нет, - не поднимая головы, как второгодник перед завучем, буркнул Сергей.

- Может, у вас финансовые проблемы? Вы не стесняйтесь. Я знаю, как без родителей трудно. Сам в таком же положении в ваши годы оказался.

Сергей как-то странно взглянул на Олега - уж не с насмешкой ли? - и снова опустил голову.

- Не беспокойтесь, Олег Дмитриевич, я… вполне обеспечен. У меня подработка есть и вообще… все нормально. Я постараюсь лучше писать. Я… умею лучше. Можно, я пойду? Борис Викторович мне на доработку только час дал…

- Конечно, идите, - несколько смешавшись, отпустил студента Олег. Интересно, с чего это его на благотворительность потянуло? Сам-то он в свое время ни на чью помощь не надеялся. И грузчиком работал, и уборщиком, даже туалеты на Курском вокзале драил. Ничего, любой жизненный опыт журналисту только на пользу… Почему же он думает, что у этого юноши меньше самолюбия, чем было тогда у него? Только потому, что он похож на ангелочка?…

Да нет же, себе-то не надо врать… Просто ему до сих пор неловко перед этим мальчишкой за ту ревность, которая испортила праздник всей редакции, промучила самого Олега всю ночь, почти поссорила с женой и отпустила только в тот момент, когда Лана сказала: «Для вас, Сергей, я Светлана Платоновна».

Чего он только не передумал в ту ночь после праздника в редакции! И о том, что он для Ланки стар - десять лет разницы! И о том, что он был ее первой любовью, а вдруг она давно остыла? Может быть, с его стороны вообще было нечестно жениться на девчонке, которая еще не поняла ни себя, ни жизни?

А потом она так холодно и спокойно раздавила его ревность, как давят ногой отвратительное насекомое…

Но чувство неприязни к практиканту все же осталось.

…А Сергей сел за компьютер и за четверть часа отобрал три самых интересных снимка, написал вполне приличную «сопроводиловку» и даже заголовок придумал. Отнес все это дяде Боре, и услышал от него: «Ну вот же, совсем другое дело! Ведь можете, когда хотите».

«Да. Могу. Когда хочу… Когда разозлюсь - я все могу. Вы даже не представляете, на что я способен», - думал Сергей, светя в лицо заму тихой ангельской улыбкой.

* * *

Две недели распространители приходили за добавкой: «Объектив» распродавался как никогда. А этот номер возвращали пачками. Казалось, город объявил газете бойкот. Даже авторы исторических очерков и художественных произведений начали звонить и просить не публиковать их статей, ссылаясь кто на «сырость» работы, кто на необходимость проверить исторические факты… Город, не дождавшись отчета главного редактора о происшествии с ним, видимо, рассудил так: раз он, редактор «Объектива», после того как с него сняли обвинение, ничего не сказал обо всем этом в своей газете, значит, с ним что-то нечисто. А мы ему так верили!…

В редакции воцарилась атмосфера уныния и расслабухи. Тем более что собирать фактуру тоже стало трудновато: город избегал контактов с журналистами «Объектива».

И тут позвонил капитан Васильев.

Они встретились, как хотел капитан, на свежем воздухе - в скверике недалеко от редакции.

- Красота такая на улице, жаль, посидеть на лавочке нельзя, - пожимая Олегу руку, сказал Васильев. - Давайте ходить, курить и разговаривать.

Они закурили и пошли потихоньку вдоль аллеи.

- Вы как, пришли в себя после инцидента с Приходько? - скользя взглядом по уютно укутанным в снег деревьям, спросил Васильев.

Олега вопрос разозлил.

- Инцидент с Приходько спровоцирован вашей некачественно сделанной работой. Если бы вы собрали все сведения, которые так легко было…

- Брейк, - спокойно прервал его Васильев. - Не говорите о том, чего не знаете. Вот, взгляните-ка на эту фоту, как выражается ваш замечательный Тимка.

Он протянул Олегу потертый конверт. Олег вытащил из него черно-белый снимок: группа людей с автоматами и в камуфляже, среди них - он, Олег, совсем молодой, а рядом - девушка, тоже в камуфляже, но в белой шапочке медсестры на длинных темных волосах.

- Да-да, эти ребята меня у чеченских боевиков отбили. Надо же, а у меня такой фотографии нет…

- Вы не туда смотрите. На девушку обратите внимание…

- А, это Люба, она наши синяки-царапины лечила после заварушки этой. А что?

- Ты, редактор, разве никого в ней не узнаешь? Ты приглядись, приглядись, - вдруг по-свойски заговорил Васильев. - Там, в конвертике, еще снимки есть, сравни…

Олег вынул фотографии - знакомые фотографии…

- Так эта убитая - медсестра Люба?!