Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

«Будет девица прекраснее всех титанид!»

Были недолгими в край неизведанный сборы —

Быстрой работы над девой желал Властелин!

Вскоре Гермес перебросил творца через горы,

В дивной долине кователь нашёл каолин.

226

Стал размышлять он, держа руки в глиняном тесте:

«Кто из богинь всех красивей? Не знает никто!

Мать хороша, Афродита прекрасна без лести,

А для иных всех любезней богиня Кето…

Будет похожа девица лицом на Киприду,

Всё остальное «возьму» от различных богинь!

Светлой улыбкой созданье напомнит Ириду,

Глаз глубину пусть наполнит небесная синь…»

227

В глиняном коме он вылепил нос и ланиты,

Скулы и дивные очи, за ними – уста…

Сам удивился кузнец – это лик Афродиты —

Непревзойдённой была у неё красота!

Дальше – изящные уши, красивая шея,

И Артемиды великой божественный стан…

Миру являлась девица, во всём хорошея,

Словно весною на склоне Олимпа тюльпан!

228

Добрый Зевсид не спешил сдать заказ властелину —

Тщательность в каждом движенье была здесь важна!

Живость души он вдыхал с упоением в глину,

И отзывалась теплом на дыханье она.

Он осторожно поставил созданье на ноги,

Видел, как Гелий коснулся девицы лучом.

«Будут довольны твореньем великие боги!» —

Кто-то сказал, появясь за могучим плечом.

229

«А, это ты, быстроногий гонец пантеона?

Словно почувствовал славной работы венец!»

«Дева твоя получилась прекрасней бутона,

Но обучать её многому надо, кузнец!

Вас во дворец приказал привести Повелитель,

Он нетерпеньем бурлит, как река Ахелой…»

«Не оставляй с ним меня, мой любимый родитель! —

Молвила дева внезапно. – Приятель твой злой!»

230

«Ишь, ты какая! Дерзишь, как и твой созидатель,

Даже меня не спросила ты, кто я такой!

Я, безымянная дева, твой благожелатель!» —

Молвил Гермес, прикоснувшись к девице рукой.

Вмиг оказались все трое внутри пантеона,

Их окружили бессмертные гости дворца,

Ярко сверкнула над ними тирана корона,

И расступились все боги по знаку гонца.

231

«Славно сработано!» – молвил Зевес-повелитель.

Тут же Гермес произнёс: «Только дева дерзка!»

«Вот и займись воспитанием, душ искуситель,

И не смотри на созданье сиё свысока!»

Весь пантеон занимался её воспитаньем:

Дева вставала с постели ни свет, ни заря,

Не предавалась, как многие, сладким мечтаньям,

А обольщенью училась по воле царя.

232

Даром любовь возбуждать поделилась Киприда,

Высокомерность внушила царица сама,

Лёгкую поступь девице дала Артемида,

А Психопомп не жалел с красноречьем ума.

Вскоре она танцевала в кругу с Терпсихорой,

И на пиру произнёс удивлённый Гефест:

«Будет отныне красавица зваться Пандорой,

Одарена эта «дочь», как никто из невест!»

233

Но приобщалась Пандора не только к веселью —

Деву богини направили к ткацким станкам,

И научила Афина её рукоделью,

В ткачестве ловкость придав неумелым рукам.

Вскоре её передали самой Мельпомене

(Быть артистичной в супружестве дева должна!)

Та научила и в жизни играть, как на сцене —

Ценится этим уменьем любая жена!

234

Талия звонкому смеху учила Пандору,

(Переживать грусть с улыбкой не каждой дано!),

Чтоб относилась прелестница с лёгкостью к вздору,

И уходила печаль, как из тела вино!

Вышло созданье Гефеста к высокому свету,

В сильный восторг от Пандоры пришёл Властелин,

И, широко улыбаясь, сказал Мусагету:

«Чем, Феб, не муза тебе сей живой «каолин»?

235

Как не хвалить мне умелые руки Гефеста?

Так не способен из глины творить Прометей…

Будет у брата его молодая невеста —

Радовать станет собою семью и гостей!»

Боги не знали, что это интрига Зевеса,

Сделал он всё, чтоб наказан был гордый титан.

Не ограничится свадьбою царская «пьеса»,

Не успокоится грозный Кронид-интриган…

236

Дни торжества улетали к великому Крону,

Эпиметей вспоминал дни горячих страстей,

Только однажды, гуляя по горному склону

Плачущей «дочерь» Гефеста застал Прометей…

Слышал титан и рыданья, и громкие речи,

Будто твердила известия О’сса-молва,

Наземь бросала красавица россыпь колечек,

Гневом и болью звучали Пандоры слова:

237

«Лишь очи открыла, как девы – Харита и дивная Ора

Расправили бережно платье, дают золочёный венец…

И слышу грохочущий голос: «Носить тебе имя – Пандора!» —

Сказал хромоногий и чёрный Гефест, наречённый отец!

Меня обняла Афродита, родитель приветствовал нежно,

Афина ласкала мне руки, уча рукоделию их…

С незримой вершины Олимпа, из царских владений безбрежных

Отправлена Зевсом к титанам, где ждал во дворце мой жених…

238

Шумела весёлая свадьба, в гостях были светлые боги,

Мой муж пребывал в эйфории: невеста – красы образец!

Зачем в дорогие покои несли меня быстрые ноги,

Где спрятан от глаз посторонних подаренный Зевсом ларец?

Хранить в нем велел Громовержец надежду и многие беды,

Что станут губительны людям, ускорив Таната приход.

Коварный Зевес! Ведь об этом пропели на свадьбе аэды,

Про ту любопытную деву, что тайно ларец отомкнёт!

239

И лишь я откинула крышку, как вихрь светлячков голосящих

Из короба вырвался с силой, к земле устремляя полёт!

Замешкалась только надежда – пред нею захлопнулся ящик…

О, что я наделала, боги? – Беда человечество ждёт!

А Зевс, как услышал об этом, не гневался, только смеялся,

Давно он несчастья задумал, хотел уничтожить людей…