Из жизни патологоанатома

Но в том случае, когда гистологическое исследование является ведущим в постановке диагноза и назначении лечения, лечащий врач или заведующий отделением непременно позвонят, а то и придут к нам в отделение, для того чтобы увидеть рак под микроскопом своими глазами. Семь раз отмерь, а потом уже назначай операцию. А патологоанатом не просто отвечает: «Да, помню я вашего Иванова, там точно рак!» По нашим неписаным законам, если тебя просят что-то уточнить, то на это «что-то» нужно снова взглянуть. Заодно и с журналами сверяешься.

Я рассказываю вам не о каком-то «идеальном алгоритме», а о том, что происходит в реальности. Я не могу представить, чтобы в нашем отделении (как и в любом нормально работающем патологоанатомическом отделении нашей страны) было бы можно перепутать принадлежность материала. И точно так же я не могу представить, чтобы уролог или любой другой хирург в диагностически сложном случае назначил бы операцию, не переговорив с патологоанатомом. У нас, скорее, перегнут палку в обратную сторону. Работал в нашей больнице некоторое время один крайне недоверчивый заведующий отделением. Сначала мы считали, что у него такой характер («отнюдь не подарочный», как выражается моя жена) но впоследствии выяснилось, что у человека серьезное психическое заболевание, почему, собственно, он и ушел с заведования и вообще из больницы. Так вот, этот заведующий любил подстраховываться. Нас и сотрудников больничной лаборатории он считал бездельниками, которые не выполняют добрую половину исследований, а в заключениях пишут то, что высосали из пальца. Для того чтобы быть полностью уверенным в результате, заведующий дублировал важные гистологические исследования – присылал материал, взятый у одного пациента под двумя фамилиями. Когда это открылось (а в больнице все тайное быстро становится явным), с заведующим пытались провести разъяснительную работу. Вплоть до того, что приглашали его на просмотр микропрепаратов – приходите и убедитесь, что мы из присланного вами материала наготовили «стеклышки» и внимательно их рассмотрели. Но недоверчивый товарищ отвечал: «Да откуда я знаю, что за стеклышки вы мне покажете?» и продолжал свои подстраховки. Прекратил он их только после того, как главный врач пригрозил ему снятием с должности и разборками с Фондом обязательного медицинского страхования. Фонд оплачивает все исследования (разумеется – которые произведены по показаниям и оформлены правильным образом). Если исследование необоснованно дублируется по прихоти заведующего отделением, то это серьезное нарушение – растрата бюджетных средств.

Однако, дурной пример заразителен. Нет-нет, а проскакивают у нас подобные «дублирования». У каждого присланного для исследования образца есть свое «лицо». Если в один день или сегодня и вчера мне попадаются два совершенно идентичных микропрепарата от разных (якобы от разных) пациентов одного и того же отделения, то я звоню заведующему этим отделением и прошу его раз и навсегда прекратить подобные «шалости». Лично меня подозрения такого рода сильно задевают. Можно сказать, что я воспринимаю их как оскорбление. У нашего отделения хорошая репутация. Мы никогда не позволяем себе халтурить или выдумывать. А «если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет»[15] (помните эту песню из советского сериала про Знатоков?), так по одной «паршивой овце» не стоит судить обо всех патологоанатомах в целом. Да и вообще современные реалии таковы, что халатное отношение к своим обязанностям очень быстро приводит врача на скамью подсудимых.

Небольшой исторический экскурс

Вот интересно, что бы вы подумали о человеке, который замораживает трупы, а затем распиливает их пилой? Вдоль и поперек, сантиметр за сантиметром. Примерно так, будто нарезает колбасу (прошу прощения за столь прозаическое сравнение, но ничего другого в голову просто не пришло).

Это сумасшедший маньяк?

Есть другие варианты?

А что вы подумаете, если узнаете, что этим делом на протяжении многих лет занимался великий русский хирург Николай Иванович Пирогов?

Нет, я не шучу. Так оно и было. И эта идея – замораживать трупы, а затем распиливать, привела к появлению новой науки – топографической анатомии. Так называется раздел анатомии, который изучает взаимное расположение органов друг относительно друга. «Взаимное» – обратите внимание на это слово. Если нормальная анатомия изучает строение и расположение органов в теле, то топографическая рассматривает органы в связке с их окружением.

Все знают о том, что анатомия изучается на трупах. Собственно, с морга и начинается знакомство студентов с практической медициной. Они приходят сюда уже на первом курсе, когда никакой больничной практики еще нет, а идет накопление теоретических знаний.

А зачем замораживать? Ведь можно и так посмотреть, без заморозки.