Из жизни полковника Дубровина

Немецкие промышленники были едины в своих устремлениях в завоевании мирового господства, им мешал прежде всего Советский Союз. И вдруг Рамфоринх уверяет, что он против войны с Россией.

Лето тридцать девятого года отмечено метаниями Гитлера. Немецкие дипломаты снуют между Лондоном и Берлином, немецкие официальные лица едут в Советский Союз, из Лондона в Берлин мчатся английские неофициальные и официальные деятели, идет усиленный дипломатический обмен между Лондоном и Парижем, между Москвой и Лондоном. И английские, и немецкие дипломаты частые гости в Варшаве.

От английской агентуры не может быть скрыта подготовка Германии к выступлению против Польши. Идет мобилизация, войска стягиваются к восточным границам.

Наконец вся эта суетня сменяется более нацеленным движением. Из Англии и Франции поступают сообщения о поездке военных делегаций в Москву для серьезных переговоров о взаимном отпоре агрессивным устремлениям Германии в Польше. В хаосе появляется какое-то упорядоченное движение в одном направлении.

Центр торопит меня. Любыми средствами требуют прояснения позиции Гитлера. Рамфоринх отмалчивается. Мне разрешают самому начать с ним разговор об обстановке.

Английский адмирал Драке выехал из Лондона в Москву, и Рамфоринх заговорил.

После первой беседы с ним я смог отправить донесение на запросы Центра.

"Москва. Центр. Рамфоринх показал перехваты своей информационной службы.

Гамелви - главе военной делегации на переговорах в Москве генералу Думенку: "Не в наших интересах, чтобы СССР оставался вне конфликта и сохранял нетронутыми свои силы. Каждый является ответственным лишь за свой фронт".

Из инструкции главе английской военной делегации адмиралу Драксу:

"1. Поддерживать переговоры в надежде, что они сами по себе будут достаточно сдерживающим средством.

2. Вести переговоры весьма медленно. 3. Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать руки при любых обстоятельствах. 4. Относительно Польши и Румынии никаких обязательств не делать".

В июле месяце немецкий тайный советник Гельмут Вольтат выехал в Лондон. 20 июля по инициативе английского министра внешней торговли Хадсона v них произошла встреча, Хадсон заявил: "В мире существуют еще три большие области, в которых Германия и Англия могли бы найти широкие возможности приложения своих сил, а именно английская империя, Китай и Россия".

Два дня спустя Рамфоринх снова дал возможность заглянуть в серенькую папку из плотной бумаги. Опять же машинописная копия отдельных положений документа. У меня возникли сомнения, не пытается ли Рамфорилх мистифицировать через меня Москву. Но моя обязанность была высказать эти сомнения Центру, переложив с наибольшей точностью документ, с которым меня ознакомили.

"Москва. Центр.

У меня создается впечатление, что Рамфоринх пытается через меня подорвать доверие к переговорам с английской и французской военными миссиями. Мне показаны два документа, которые могут считаться совершенно секретными в государственном делопроизводстве. У меня не вызывает удивления, что с ними ознакомили Рамфоринха, удивляет, что Рамфоринх спешит их довести до сведения Москвы".

Из донесения немецкого посла в Лондоне Дирксена:

1. К проведению переговоров о пакте с Россией, несмотря на посылку военной миссии, здесь относятся скептически. Об этом свидетельствует состав английской военной миссии: адмирал, до настоящего времени командир Портсмутской крепости, практически находится в отставке и никогда не состоял в штабе адмиралтейства, генерал - точно так же простой строевой офицер, генерал авиации-выдающийся летчик и преподаватель летного искусства, но не стратег. Это свидетельствует о том,, что военная миссия скорее имеет своей задачей установить боеспособность советской армии, чем заключить оперативные соглашения.

2. В первых числах августа Дирксен имел приватную встречу с сэром Горацием Вильсоном. Вильсон заявил Дипксену, что англо-германское, соглашение, включающее отказ от нападения на третьи державы, начисто освобождает британское правительство от принятых им обязательств в отношении Польши".

Я не знал, что в это же время немецкие дипломаты на разных уровнях проводили зондаж по дипломатической линии о возможности заключения пакта о ненападении с Советским Союзом.

Рамфоринх как бы подкреплял официозные попытки прямыми посылами. Рурские магнаты давили на Гитлера, посчитав, что им важнее захватить позиции на Западе, а не на Востоке. Их ставленники в Лондоне подталкивали правительство Чемберлена к пропасти.

12 августа начались англо-франко-советские переговоры в Москве.

А через три дня я уже читал выдержку из сообщения в Берлин немецкого поверенного в делах Клодта. Клодт сообщал: "Советское правительство проявило столько признаков доброй воли к заключению договора, что нет никаких сомнений в том, что он будет подписан".

Мне этого было мало, и я решился задать вопрос Рамфоринху, не рассчитывая на его откровенность.