Из жизни солдата

Прусский Генеральный штаб зародился еще в 1806 году. Однако его истинное значение проявилось лишь во время освободительных войн против Наполеона, прежде всего благодаря авторитету Гнейзенау, начальника Генерального штаба при генерал-фельдмаршале Блюхере[10]. Тем не менее Генеральный штаб в течение нескольких десятков лет находился в подчинении военного министерства. И лишь благодаря полководческому таланту Мольтке Старшего[11] Генеральный штаб перешел в непосредственное подчинение императора. Однако и после этого он не был ни единственным, ни главным военным консультативным органом при императоре. За вопросы организации, обучения, вооружения и административной деятельности сухопутных войск отвечал военный министр. Правда, Генеральный штаб мог заявлять ходатайства и предъявлять требования, но за военным министром, представлявшим Высший военный совет в рейхстаге, всегда оставалось последнее слово. Имелся также самый, пожалуй, влиятельный военный советник императора в лице председателя военного комитета, который по своему статусу был равен военному министру и не нес ответственности перед рейхстагом. В его компетенции находились назначения на офицерские должности и прочие кадровые вопросы. Начальник Генерального штаба мог распоряжаться лишь судьбой непосредственно подчиненных ему офицеров. Наконец, правом личного доклада императору пользовались также командующие армейскими корпусами.

Впрочем, в военное время начальник Генерального штаба был единственным советником императора по вопросам ведения войны. Таким образом, его мнение было главным при принятии решения о том, способна ли страна при данном соотношении сил вести войну, и если да, то каким образом это нужно делать. Принятие политического решения о войне и мире возлагалось исключительно на императора и имперского канцлера как первого помощника монарха.

В то время как в годы первой мировой войны Вильгельм II лишь номинально исполнял роль верховного главнокомандующего сухопутными войсками, реально боевыми действиями наземных войск, а в дальнейшем и всеми военными действиями управлял именно начальник Генерального штаба. То обстоятельство, что верховное командование сухопутных войск пользовалось одновременно и немалым политическим влиянием, объясняется авторитетом личности Людендорфа и слабостью имперских канцлеров, то и дело сменявших друг друга, как, впрочем, и некомпетентностью самого императора.

Возрождение Генерального штаба в тридцатых годах 20-го века происходило в совершенно иных условиях. Начальник штаба был не более чем советником главнокомандующего сухопутными войсками, да и то лишь в тех вопросах, которые входили в сферу его компетенции. Таким же статусом обладали и другие начальники главных управлений, с той лишь разницей, что начальника Генерального штаба можно было считать «primus inter pares».[12]

Однако более существенным было то, что отныне начальник Генерального штаба был лишен непосредственного влияния на главу государства. С позиции первого военного советника он переместился на третье место, превратившись в консультанта главнокомандующего лишь одного из трех видов вооруженных сил вермахта[13], с которым он обязан согласовывать все свои решения. В свою очередь главнокомандующий сухопутными войсками мог доводить свои предложения до сведения главы государства только через имперского военного министра, которому подчинялись главнокомандующие еще двумя видами вооруженных сил (военно-воздушных и военно-морских сил). Короче говоря, Генеральный штаб и его начальник по своему весу и влиянию в «третьем рейхе» явно уступали своим предшественникам в кайзеровской Германии.

Впрочем, представление генерала Бека о большой значимости задач, стоящих перед возглавляемым им ведомством, не позволяло первому начальнику нового Генерального штаба смириться с ролью простого исполнителя чужих решений или обыкновенного консультанта главнокомандующего сухопутными войсками. Бек был глубоко убежден в том, что он должен наравне со своим непосредственным начальником нести ответственность за боевое применение сухопутных войск. Этим убеждением он, в частности, руководствовался в 1938 году, когда потребовал от главнокомандующего сухопутными войсками генерал-полковника Браухича сделать все возможное для того, чтобы заставить Гитлера отказаться от его военных планов. Потерпев неудачу, Бек ушел в отставку. Таким образом, он не воспользовался имевшимся у него формальным правом переложить ответственность за принятие решений на своего начальника. Вот почему можно считать генерала Бека последним настоящим начальником Генерального штаба в том смысле, который вкладывал в это понятие генерал-фельдмаршал Мольтке.