Из жизни солдата

В годы Веймарской республики встала еще одна проблема: насколько военный министр, который отныне был гражданским лицом и по закону являлся верховным главнокомандующим вооруженными силами, способен был взять на себя ответственность за оперативное управление войсками и быть главным консультантом правительства по данному вопросу? Было принято решение о том, что военный министр осуществляет общее политическое руководство, в то время как функции верховного главнокомандующего должен исполнять главнокомандующий сухопутными войсками, составлявшими основу и главную ударную силу рейхсвера. При этом, естественно, предполагалось, что его функции по отношению к военному флоту будут ограничены координацией его действий с действиями сухопутных войск. Данная практика сохранялась и после того, как военным министром, а следовательно, и главой рейхсвера стал генерал Грёнер, пусть даже и бывший.

С назначением генерала фон Бломберга не только военным министром, но и главнокомандующим вермахта с входящими в его состав всеми тремя видами вооруженных сил, казалось, что проблема структуры высшего военного руководства уже решена идеальным образом. Ведь теперь, казалось бы, было обеспечено единое и, вместе с тем, компетентное руководство армией, причем сразу всеми тремя видами вооруженных сил. Теоретически принятое решение выглядело как наиболее удачное. Однако с практической точки зрения к нему имелось немало претензий. Часть из них относилась к существу проблемы, другая часть — к личности людей, которым могло быть поручено ее решение.

Наиболее существенные сомнения возникали в связи с тем, что в современной войне не только один человек, но и целая командная инстанция не способны одновременно решать две задачи:

• непосредственное управление войсками во время войны, т. е. составление и осуществление стратегических и оперативных планов;

• руководство военными действиями, под которым понимается решение всех задач, связанных с поиском, привлечением и использованием всех материальных и людских ресурсов страны, необходимых для ведения войны.

Опыт последних лет свидетельствовал о том, что в современной войне участвуют не только армии противоборствующих государств, но и в значительной степени их мирное население, поэтому забота о его жизни, а порой и о самом существовании нации отныне выходит на передний план. К счастью, тогда у нас еще не было необходимости заниматься решением второй части этой проблемы.

В то время в ОКХ исходили из того, что руководством военными действиями исчерпывается сфера ответственности военного министра и что на него нельзя возлагать еще и непосредственное управление боевыми действиями. Мы считали, что эти две задачи должны быть четко разграничены. Разумеется, при этом были неизбежны и определенные конфликты между обеими инстанциями. Можно было предположить, что «полководец» станет предъявлять требования о выделении в его распоряжение людских и материальных ресурсов, часть из которых имперский военный министр не сочтет возможным выполнить по политическим или экономическим причинам. В подобных случаях последнее слово должно было оставаться за главой политического руководства страны, который мог принять свое, обязательное для обеих сторон решение либо помочь сторонам прийти к компромиссу. Ведь без согласования стратегических планов с политическими целями нельзя обойтись и в мирное время. В Соединенных Штатах Америки эту функцию берет на себя президент, в Великобритании — премьер-министр. В Третьем рейхе она естественным образом предназначалась для Гитлера. В Федеративной Республике Германии эта функция была бы возложена на НАТО, а в ГДР — в конечном итоге, по-видимому, на СССР.

Наряду с изложенными выше аспектами, имеющими отношение к существу проблемы, имеются и сугубо личностные аспекты, которые нуждаются в более подробном рассмотрении.

В любой войне, чаще всего уже на последнем этапе предвоенного времени, требования военных нередко приходят в противоречие с политической целесообразностью, и наоборот. Военные часто считают, что они могут достичь поставленных перед ними целей только при наличии определенных предпосылок, создания которых они ожидают от политического руководства, а оно, в свою очередь, по разным причинам иногда не может или не хочет делать этого. С другой стороны, политические руководители нередко предъявляют к военным такие требования или ставят их в такие условия, которые не позволяют военному командованию достигнуть успеха. Подобная ситуация, к примеру, возникла после чрезвычайно рискованного решения Гитлера о восстановлении германского контроля над Рейнской областью.