Из жизни звезд

Что-то оборвалось в Ане. Слились в одно все звуки: хриплое дыхание отца, тиканье часов, хихиканье Синди и Эла. Она увидела перепуганный взгляд отца и закрыла глаза, кипя от ненависти. До ее ноздрей донесся острый, сильный, тошнотворный запах спагетти.

Ана бросилась к кухонной двери.

— Ана, постой! Ана, — звал Рой, но она не обернулась. Она пересекла двор, прежде чем он бросился вслед за ней. Прошмыгнув под полусгнившим деревянным забором, она выбежала на аллею и скрылась в лесу. Кусты ежевики цеплялись за платье. Кровь стучала в висках и ушах.

Она затаилась в темноте и, отмахиваясь от комаров и москитов, переждала, пока Рой и остальные прекратили поиски. В четыре часа утра, когда отец — она это точно знала — спит особенно крепко, она выбралась из леса и вернулась домой. «Последний раз моя нога ступает в этот дом», — подумала Ана.

Все было так, как она оставила. Разбитые черепки и опрокинутая банка с пивом валялись на полу, соус загустел на линолеуме. Преодолевая подступающую тошноту, Ана пробралась в комнату. Дрожащими руками сняла с себя задубевшее, пахнущее кислятиной платье и бросила его в угол. Чтобы не разбудить отца, не включила душ, а протерла тело влажной тряпкой. Быстро переодевшись в тенниску и джинсы, она затолкала в спортивную сумку кое-какую одежду и выгребла содержимое своей копилки в матерчатый кошелек. Двадцать три доллара семнадцать центов. Все же это лучше, чем ничего, невесело подумала она.

Ана оглядела свою комнату, бросила взгляд на плюшевых зверушек и куклу на одеяле из лоскутов, на поношенные ковбойские ботинки, на ящик из-под обуви на шкафу, в котором она хранила губную помаду, румяна, флакончики с лаком для ногтей. Рыдание вырвалось из ее груди, когда она открыла верхний ящик шкафа и достала окантованное фото матери, успевшее поблекнуть. Она всмотрелась в молодое, с надеждой открытое в мир улыбающееся лицо матери до того, как она вышла замуж, затем внезапно сунула его обратно.

«Мать бросила меня и этот дом. А теперь мне самой пора сделать это».

Ее взгляд упал на другое фото в рамке. Этот снимок бабушки был сделан во время семейного пикника летом за год до ее смерти. Ана сунула его в сумку, заодно сняла и спрятала в кошелек, в отделение для монет серьги и ожерелье. Сдерживая слезы, она в последний раз оглядела комнату и взяла с качалки жакет.

У входной двери по-прежнему стояла пластиковая коробка с орхидеями. Ана протянула было к ней руку, но тут же отдернула.

«Нет, — сказала она себе. — Оставь это. Оставь в этом доме. Пусть это завянет и умрет здесь, как и все остальное».

И она ушла.

На попутных машинах она добралась до Лас-Вегаса — города яркой мишуры и неоновых огней. Города, который находился немыслимо далеко от ее родного серого, мрачного Бак Холлоу, города, в котором она встретила Эрика Ганна.

Звонок у входной двери вернул Ану в ее нынешнюю просторную светлую кухню. Она глубоко вздохнула. Все это происходило давным-давно, а кажется, будто вчера.

Ана вытерла вспотевшие ладони о халат и направилась к двери, когда звонок повторился. Эрик Ганн сыграл не менее заметную роль в ее прошлой жизни, чем Бадди Крокер, Рой Коуди или ее отец. Но роль его была более зловещей. На время он исчез из ее жизни, и вот теперь снова решил появиться.

Но Гарри Дамон должен поставить все на место, сказала себе Ана, открывая дверь из мореного дуба.

На пороге стоял Гарри с неизменной жевательной резинкой во рту, в мешковатом спортивном костюме. Это был приземистый мужчина с мелкими чертами лица; волосы его были тронуты сединой. Он носил с собой пистолет калибра 0,45 в кобуре на плече и фотографии трех своих внуков в заднем кармане. Возможно, он не выглядит суперменом, подумала Ана, вводя его в гостиную с бирюзовыми стенами и коралловыми кожаными диванами, но в проницательности ему не откажешь.

— Я еще не обедала, Гарри. Могу я вам что-нибудь предложить?

— Благодарю вас, но меня страшно мучит язва. — Он опустился в мягкое кожаное кресло и положил ноги на стоящую рядом оттоманку. Он смял пальцами серебристую обертку от жевательной резинки и бросил ее в керамическую вазу в центре стола. — Мне не ясны два момента, — проговорил он, когда обертка упала на пол.

Ана смотрела на него с обожанием. Гарри собирался помочь ей отделаться от Эрика. Он не очень походил на рыцаря в блестящих латах, но был тем, чем был. Когда Гарри и его неустрашимые помощники выполнят свою миссию, дракон не будет убит, но превратится в жалкую ящерицу, у которой уже не останется ни сил, ни возможностей причинить ей вред.

Глава одиннадцатая

Косые лучи солнца пробивались сквозь крону пальм. Ана протерла лосьоном длинные ноги и откинулась на водяные подушечки шезлонга. Она шевелила большими пальцами ног в такт шлягеру Фила Коллинза «Я не могу танцевать» и задавала себе вопрос, дошло ли до Эрика вечернее послание. Если дошло, сегодня ему уже точно будет не до танцев, усмехнувшись подумала она.