Из жизни звезд

Монотонный гул большого универмага ворвался в уши Тери, когда она и Брайен поднялись на эскалаторе на верхний этаж. За все время их пути сюда молчание между ними не было ни разу нарушено. — Ни тогда, когда они с трудом припарковали машину на переполненной стоянке, ни тогда, когда пробирались по грязи к входу в сверкающий витринами магазин. С момента завтрака Брайен произнес не более пяти слов, но, по крайней мере, отправился сюда, размышляла Тери, сдергивая с себя пестрый шарф, когда они сошли с эскалатора.

«Возможно, как бы ему ни было больно и как бы он ни был зол, он все-таки любит меня и хочет, чтобы все образовалось. Иначе зачем ему смотреть на эти образцы фарфора и простыни? Он мог бы играть сейчас в баскетбол со своими университетскими коллегами. Или налаживать новую линию в своей мастерской».

— Чем могу помочь? — спросила средних лет продавщица в белом костюме, сидевшая за компьютером и регистрировшая будущие брачные пары.

— Мы хотим выбрать и зарегистрировать свадебные подарки, — ответила Тери, пытаясь изобразить улыбку, призывая на помощь весь свой оптимизм, с которым она распланировала свою жизнь до того, как произошел нынешний нежданный поворот в ее судьбе.

— Вам нужно заполнить эти бланки, — любезно сказала женщина. Она отвела пепельного цвета волосы с бровей. — Когда ваш счастливый день?

— Тринадцатого апреля.

— Вот ручка, молодой человек, — она улыбнулась Брайену. — Не надо быть таким мрачным. Все обстоит не так уж плохо, как вам рисуется. Многие из женихов любят выбирать вещи для своего будущего нового дома.

Брайен угрюмо смотрел по сторонам. Тери выдавила из себя подобие улыбки.

— У него сейчас мысли не о покупках. Я даже не была уверена, что он составит мне компанию сегодня. Верно, душа моя?

Это привлекло его внимание — он терпеть не мог, когда Тери называла его «душа моя».

Брайен бросил взгляд, от которого мог бы обратиться в пар целый снежный ком.

— По-моему, я никогда еще не подводил тебя, душа моя, — ровным тоном произнес он.

Тери вспыхнула и быстро забегала пером по бумаге. Женщина по очереди посмотрела на них, прочистила горло и, заполняя возникшую паузу, затараторила:

— Гм… когда вы напишете все реквизиты под голубой чертой, мы введем это в компьютер, и вы с этим бланком пройдете по универмагу и отметите все, что вам может понравиться.

— Аспирин, — пробормотал Брайен.

— Простите, сэр? — недоуменно переспросила женщина.

— Утюг, — быстро сказала Тери. — Нам нужен утюг.

Не глядя на Брайена, она подхватила бланки и отошла от продавщицы к маленькому цвета слоновой кости столику.

Брайен один зашагал мимо сверкающих изделий из фарфора, серебра и хрусталя, искусно подсвеченных невидимыми лампами.

В этот день они не могли прийти к согласию ни по одному пункту. Тери предпочитала японский, Брайен — немецкий фарфор. Ей по душе были скатерти с вышивками, а ему — полусинтетические однотонные.

— Кого ты, собственно говоря, собираешься принимать? — горячился он. — Я думал, ты более практична. Но сейчас я вижу, что ошибался во многих отношениях.

Тери резко повернулась к нему, едва не сбив хрустальные часы.

— Хватит, Брайен! В конце концов, какого черта мы здесь делаем? Если ты действительно думаешь так, как заявляешь, давай плюнем на все.

— Может, ты и права. Но вся штука в том, что тогда не будет наших снимков в журнале. И тебе придется вернуть все полученные наряды.

— Пропади пропадом этот магазин! К чертовой матери эти наряды! И провались ты вместе с ними! — Она бросила на серебряную подставку кольца, которые рассматривала, и выхватила из его рук регистрационный бланк.

Скрежеща зубами, она разорвала бланк на мелкие кусочки и швырнула их ему в лицо.

— Я тоже думала, что знаю тебя, Брайен! Я думала, что ты будешь рядом со мной, несмотря ни на что. Видно, мы оба ошиблись.

Тери бросилась к эскалатору, слишком взбешенная, чтобы плакать, с трудом извернувшись от оказавшихся на ее пути детей с объемистыми баулами. Едва носок красного сапожка коснулся ступеньки эскалатора, Тери почувствовала, как кто-то дернул ее за локоть с такой силой, что она чуть не врезалась в витрину с серебряными рамами и вазами.

— И куда, по-твоему, ты направляется? — услышала она сердитый голос Брайена.

— Куда глаза глядят, лишь бы тебя не видеть! — огрызнулась Тери, выдергивая руку.

— Остановись на минутку и выслушай меня, Тери. — Брайен вытащил ее из толпы глазеющих на них покупателей в более свободный узкий проход. — Тери, прости меня. Я знаю, что веду себя, как последний выродок, но от всего того, что выплеснулось на меня, мне хочется в петлю залезть.

— Брайен, но ты ведь знаешь, что я не хотела делать тебе больно…

— Но ты сделала мне больно. — Лицо Брайена выражало муку. — Ты лгала мне. Ты не доверяла мне и не говорила правды. А, может, ты и не любила меня настолько, чтобы сказать правду.

— Я очень люблю тебя, Брайен. — Тери вцепилась в висящую на плече сумку с такой силой, что у нее побелели суставы пальцев. — И ты это знаешь.

— Разве? Что же ты дурачила меня?