Из золота и тьмы (СИ)

Амон почти пожалел, что слегка сгустил краски, пока писал, но голова у Анубиса явно болела всё больше. Так что он уже не мог лежать спокойно, постоянно вертелся, стиснув зубы, как будто пытался занять наименее болезненное положение.

Амон нашел пару плоских подушек и заверил заглянувшую Джилл, что «таблетки скоро подействуют».

Он был дико рад, когда Гор позвонил, заявив, что он у клуба и «где эта ваша задняя дверь». Амон сориентировал, чтобы Гор зашел в их комнатку с другой стороны, а не через зал.

Золотого мальчика часто сравнивали с соколом: гордый, спокойно на всех смотрящий, реющий где-то в бесконечном небе. У самого же Амона он всегда и только ассоциировался с летчиком. Пусть сейчас на Горе расстегнутое строгое пальто и капельки влаги на идеально лежащих каштановых волосах, Амону всегда казалось, что летная куртка и очки пойдут ему гораздо больше.

Но и в них Гор будет выглядеть таким же собранным. Пусть даже за спиной горит его самолет.

Гор присел около дивана, и его брови приподнялись:

— Чего раньше-то не позвал, воробушек?

— Не думал, что так разболится, — пробормотал Анубис.

Амон прекрасно знал, что Анубис и правда мог не обратить внимания на легкую головную боль, и даже цветные пятна перед глазами упустил, увлекшись смешиванием коктейлем. А потом просто не хотел беспокоить брата, раз знал, что тот занят.

Интересно, встреча Гора закончилась, или он просто ее прервал? Когда Анубис оставался в Дуате в одиночестве, под контролем, но без общества Осириса, Гор не очень-то любил наведываться к брату. Сейчас он об этом жалел, ощущал себя виноватым — и каждый раз рассказывал об этом Амону, стоило напиться.

Ну, так-то пусть лучше ноет, нежели умирает.

Гор положил кончики пальцев на висок Анубиса: чтобы направлять свою силу, ему требовалось касаться. Но даже Амон ощутил, как в воздухе разлилось мягкое тепло. Не такое, как у самого Амона, которое согревало снаружи. Сила Гора — она отзывалась в костях, поднимала жар изнутри.

Жар самой жизни, бурлящей, извивающейся, терпкой, солоноватой на губах.

Как кровь.

Анубис вздохнул, его губы изогнулись в едва заметной улыбке. Но Гор сильнее вдавил пальцы в висок, усиливая напор. Анубис расслабился, а его лицо с так и закрытыми глазами приобрело умиротворенное выражение, какое бывает только у спящих.

Насылать сон Гор не умел, но достаточно расслаблять, видимо, вполне.

Он поднялся, устало повел плечами и кивнул на дверь. Но Амон потащил его к другой, что выходила в зал.

— Пусть отдохнет, — заявил Амон Джилл. — А тебе я помогу.

— Умеешь коктейли смешивать?

— Неа. Но я умею разговаривать с клиентами!

— Поговори с Сетом. И налей апельсинового сока вон тем дамам.

Гор уже выбрался из-за стойки и устроился рядом с Сетом. Тот сидел с мрачным видом и чистым виски, который не торопился пить. Амон ловко достал стаканы и начал разливать сок, устроившись перед Сетом и Гором.

Вообще-то, будучи владельцем, Сет не особо вникал в дела бара — этим занимались администраторы. Он сам если спускался из офиса, то предпочитал столик в вип-зоне, и уж точно никогда не сидел тут.

— Что случилось? — спросил он.

— Ты почувствовал, да? — восхитился Амон. — Обалдеть, всегда удивляюсь! Близкие боги чувствуют смерть друг друга, но даже у родственников это иногда сбоит, а ты всегда Анубиса ощущаешь.

— Ну?..

Судя по его мрачному виду, Сет, и в остальное время не отличавшийся терпением, сейчас растерял его последние крохи.

— Просто мигрень, — ответил Амон. — Но сильная. Мне кажется, или они стали чаще?

— Может быть.

— Из-за Дуата, да?

Амон закончил с соком и уперся руками в барную стойку, смотря на Сета. Все силы богов так или иначе завязаны на их эмоциях и сущностях, но когда Анубис получил царство мертвых от отца, то стал крепко завязан и на нем.

— Да, — кивнул Сет. — Но всё не так, как ты думаешь. Это не Дуат влияет на Анубиса, а наоборот.

— В смысле?

— Инпу боится, что не справится. Что ответственность, к которой его всю жизнь готовил Осирис, слишком велика. Дуат ощущает это и воспринимает как желание. Выскальзывает.

Амон аж замер на месте. Теперь ему казалось, что он был дураком, потому что не сопоставил простые факты и не понял, что Анубис всегда остается Анубисом: он может быть одним из самых сильных богов и легко держать царство мертвецов — но сам не уверен, что справится с этим.

Еще и Луизу Дуат не принял. Кто знает, что там за инстинкты? Может, счел Луизу слишком опасной. Может, еще что.

Зато теперь понятно, раз это всё беспокоит Анубиса, раз при этом Дуат подчиняется его неуверенности и выскальзывает… тут будешь и спать плохо, и с головной болью мучиться. Анубис просто не уверен, что у него получится — и у него правда перестает получаться.

И с Сетом Анубис явно об этом говорил.

— А мне почему не рассказал?

Амон сердито глянул на Гора, но тот тоже не казался удивленным. Пожал плечами:

— Мы разговаривали ночью. Я подозревал что-то такое.

— Нет, ну, а мне-то почему Инпу ничего не говорил?

— Не хотел беспокоить, пока ты в эйфории от личной жизни.

— Я бы всё равно его выслушал, — буркнул Амон.