Изабелла Баварская

За убийство своего отца герцог Бургундский должен был принести искупительную жертву, и после вступления в город это было первой его заботой. Женщины указали ему могилу герцога Жана. Застлав надгробный камень церковным покровом, на одном и на другом конце его зажгли свечи, и всю ночь священники пели заупокойные молитвы, а на другой день, утром, камень был снят и могила разрыта. Герцога нашли в ней еще покрытым камзолом и каской; только левая рука его была отделена от туловища, а голова, рассеченная шпагой Танги Дюшателя, представляла отверстую рану: через нее-то англичане и вошли во французское королевство.

Тело герцога положили в свинцовый гроб, наполненный солью, и установили его в одном из картезианских монастырей Бургундии, неподалеку от города Дижона; незаконного сына де Круа, убитого при атаке города, похоронили в той самой могиле, из которой вынули тело герцога.

Покончив с этим, бургундцы и англичане вместе отправились осаждать Мелен, но поначалу город оказал упорное сопротивление. Там было много храбрых и доблестных французов. Во главе их стоял сир де Барбазан, ему подчинялись господин де Прео, мессир Пьер де Бурбон и некий Буржуа, в продолжение всей осады творивший подлинные чудеса. Видя, что город готовится к обороне, английский король и герцог окружили его со всех сторон: первый с двумя своими братьями и герцогом Баварским расположился со стороны Гатинэ; второй, сопровождаемый графом Хантингтоном и другими английскими военачальниками, разместился лагерем со стороны Бри. Через Сену был наведен понтонный мост, чтобы обе армии могли сообщаться между собою. Опасаясь внезапного нападения осаждаемых, и герцог Бургундский, и король окружили каждый свои позиции надежными рвами и частоколом, оставив только проходы, запертые крепкими рогатками. Тем временем французский король и обе королевы покинули Труа и обосновались в городе Корбей.

Осада тянулась четыре с половиной месяца без особого успеха для осаждающих. Герцог Бургyндcкий овладел все же сильно укрепленным валом, который французы возвели перед своими рвами и с высоты которого их пушки и бомбарды причиняли немало вреда осаждающим; тогда английский король приказал вести со своей стороны мину. Она приближалась уже к городской стене, как вдруг Ювеналу Юрсену, сыну парламентского адвоката, почудился какой-то странный подземный шум. Он отдал приказание вести контрмину. За его спиной находились воины, и он, с длинной секирой в руке, сам распоряжался работой, когда случайно мимо прошел сир де Барбазан. Ювенал рассказал ему о том, что тут происходит и что он останется и будет сражаться в подземелье. Тогда Барбазан, по-отечески любивший Ювенала, взглянул на его длинную секиру и, покачав головою, сказал:

— Эх, братец мой, не знаешь ты, что такое сражаться под землей! Да разве с такой секирой завяжешь рукопашную?!

Он вынул шпагу из ножен и укоротил секиру Ювенала до нужной длины. Потом, держа свою обнаженную шпагу, приказал ему встать на колени. Ювенал повиновался, и Барбазан посвятил его в рыцари.

— А теперь, — сказал он, — будь честным и доблестным рыцарем.

После двух часов работы английских и французских саперов отделяло друг от друга расстояние, не превышавшее толщины обычной стены. Но вот и этот промежуток был преодолен, саперы той и другой стороны ушли из подкопа, а воины вступили в жестокую схватку в узком и тесном проходе, где четыре человека с трудом могли идти рядом. Тогда-то Ювенал оценил справедливость слов Барбазана: его секира с укороченной рукоятью творила настоящие чудеса, англичане обратились в бегство, а вновь посвященный рыцарь заслужил шпоры.

Спустя час англичане возвратились с большим пополнением. Перед собой они двигали заслон, которым перегородили мину, чтобы дофинцы не могли пройти. Тем временем из города подоспело еще пополнение, и всю ночь напролет шел ожесточенный бой. Этот новый вид боя имел ту важную особенность, что противники могли ранить друг друга, даже убить, но брать в плен они не могли, ибо находились по разным сторонам от заслона.

На следующий день перед городскими стенами появился трубач, а за ним английский герольд. От лица некоего английского рыцаря, который пожелал остаться неизвестным, герольд вызывал на поединок любого дофинца, будь то рыцарь или дворянин; рыцарь предлагал сразиться на лошади с правом каждого из противников сломить два копья; если ни тот, ни другой не будет ранен, предлагалось пешее сражение на секирах или на шпагах, причем англичанин избирал местом поединка подземный проход, предоставляя дофинцу, который примет вызов, самому выбрать в нем место и время сражения.

Объявив об этом, герольд направился к ближайшим воротам города и в знак вызова и предстоящего поединка прибил к ним перчатку своего господина.

Барбазан, со множеством людей прибежавший на городскую стену, бросил с высоты укреплений свою перчатку, тем самым показав, что принимает на свой счет вызов неизвестного рыцаря, и затем велел одному из щитоносцев снять перчатку, прибитую к воротам. Щитоносец исполнил приказание.