Изабелла Баварская

— А после их смерти я долгие годы буду наслаждаться любовью, властью, славой? — продолжал де Жиак.

— Ты станешь мужем самой прекрасной женщины двора, ты будешь любимцем короля, самым дорогим ему человеком, и сейчас ты уже один из самых храбрых рыцарей в королевской армии.

— Хорошо. Что я должен сделать? — решительно сказал де Жиак.

— Пойти со мной, — ответил незнакомец.

— Человек или дьявол, иди, я следую за тобой…

И лошадь черного всадника, словно на крыльях, понеслась по дороге, уводившей в лес. Ральф, быстрый Ральф, с трудом, тяжело дыша, скакал за ней, вскоре лошади и всадники исчезли, скрывшись в тени вековых деревьев Бомонского леса.

Гроза бушевала всю ночь.

Глава XXIV

Между тем французские послы прибыли в Пон-де-л’Арш: английский король назначил в качестве своих представителей графа Варвика, архиепископа Кентерберийского и других знатных особ из своего ближайшего окружения. Однако после первых же встреч с англичанами французским послам стало совершенно ясно, что король Генрих, которого комендант Руанской крепости Ги-де-Бутилье убедил в том, что город этот покорится, желает лишь выиграть время. Сперва возникли долгие споры, на каком языке, французском или английском, следует изложить согласованные условия. Вопрос, казалось, был чисто формальным, но за ним скрывалась суть дела: французские послы видели это, но уступили. Когда первую трудность удалось преодолеть, сразу же возникла другая: английский король написал, будто недавно ему стало известно, что брат его, Карл VI, снова впал в безумие и потому не в состоянии сейчас подписать с ним договор, что сын Карла, дофин, королем еще не является и не может его заменить; герцог же Бургундский не вправе решать дела Франции и распоряжаться наследием дофина. Было ясно, что, движимый честолюбивыми надеждами, английский король считал для себя невыгодным договариваться об одной только части Франции, когда он, воспользовавшись теперешними раздорами между дофином и герцогом Бургундским, мог захватить ее целиком.

Когда кардинал Юрсен, который был послан папой Мартином V попытаться восстановить мир в христианстве и, облеченный миротворческой миссией, последовал в Пон-де-л’Арш, увидел все эти проволочки, он решил отправиться в Руан и прямо объясниться с самим английским королем. Генрих принял посланца святейшего отца со всеми почестями, каких заслуживала его миссия, но слушать он сперва ничего не хотел.

— По благословению божьему, — сказал он кардиналу, — явился я в это королевство, дабы покарать его подданных и править ими как истинный король: тут разом сходятся все причины, по которым королевство должно перейти в другие руки, от одного владетеля к другому. Богу угодно, чтобы это совершилось и чтобы я вступил во владение Франции: он сам дал мне на это право.

Тогда кардинал стал говорить о заключении родственного союза с французским королевским домом. Он показал королю Генриху портрет принцессы Екатерины, дочери французского короля Карла, которой было всего шестнадцать лет и которая считалась одной из красивейших женщин своего времени. Генрих взял в руки портрет, долго любовался им и обещал кардиналу на другой день дать ответ: он сдержал свое слово.

Генрих соглашался на предложенный союз, но требовал, чтобы в приданное принцессе Екатерине дали сто тысяч экю, герцогство Нормандское, часть которого он уже завоевал, герцогство Аквитанское, графство Понтье и многие другие владения, полностью сняв с них какую-либо вассальную зависимость от французского короля.

Кардинал и послы, видя, что никакой надежды на лучшие условия нет, передали эти предложения Карлу VI, королеве Изабелле и герцогу Бургундскому. Принять их было невозможно, они были отклонены, и герцог со своими войсками подошел к самому Бовэ.

Жители Руана, которые с началом переговоров чуть воспрянули духом, потеряли теперь всякую надежду на мир и решили идти к Бовэ, чтобы искать спасения в войне. Они собрали десять тысяч хорошо вооруженных людей, избравших своим предводителем Алена Бланшара; это был храбрый человек, более приверженный к простому народу, нежели к состоятельным горожанам, которого с самого же начала осады простые люди выбрали своим полководцем. Каждый запасся на два дня провизией, и с наступлением ночи руанцы приготовились к осуществлению своего намерения.

Поначалу было условлено выйти всем через ворота замка. Однако Ален Бланшар решил, что лучше атаковать с двух сторон одновременно, и изменил первоначальный замысел. Он сам вышел из ворот, соседних с воротами замка, чтобы начать атаку отрядом в две тысячи человек. Его должны были поддержать остальные восемь тысяч, которые выступали одновременно с его отрядом, согласуя с ним свои действия.