Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1

— Аццо, теперь ты мой. Если ты не будешь исполнять мои желания, то я употреблю насилие! — проговорила Ая с угрозой.

Цыган пристально взглянул на нее, и лицо его стало еще мрачнее.

— Выбирай одно из двух — или безусловное повиновение мне, или я выдам сыщикам твою ужасную тайну. Ониищут изверга, который снова показался три дня тому назад в Мадриде, они караулят его, описывая во всех газетах дикие черты твоего лица и просят отыскать тебя, обещая за то большие награды.

— Что ты говоришь, безумная? — воскликнул Аццо, который никак не мог понять ее слов.

— Будь спокойнее, иначе ты сам себя выдашь! Аццо, зачем ищешь ты такого отвратительного, неестественного наслаждения? Зачем ты высасываешь у детей кровь и лишаешь их жизни, между тем как красивая женщина, видевшая у своих ног вельмож, предлагает тебе все, чем только можно прельстить человека. Она оттолкнула всех для того, чтобы удовлетворить страсть, терзающую ее сердце. Эта страсть — ты, Аццо! И ты, вампир, должен или принадлежать мне или умереть.

Цыган отступил при этих словах, сказанных с такой ужасающей страстью.

— Ты тот самый страшный сластолюбец, перед которым содрогается Мадрид. Ты был в Бедойском лесу, когда в кустах нашли безжизненное дитя бедной цыганки. Ты был в лавке, когда этот несчастный прелестный ребенок был найден изувеченным и обезображенным. Ты тотчас же ускользнул на улицу Толедо, между тем как дочь лавочника, изуродованная и вся в крови, лежала на руках рыдающего отца. Ты тот самый изверг с бледным страстным лицом, с густыми волосами и бородой, ты тот вампир, которого неотступно ищут, чтобы заковать в такие цепи, какие не носит ни один преступник Санта Мадре.

Аццо вскрикнул. Было ли это выражение его безграничной ярости или дикий цыган действительно увидел, что его узнали и выдали его бесчеловечный поступок? Он поднял руку и в его сжатом кулаке заблистал кинжал. С криком ненависти бросился он на графиню генуэзскую, которой невозможно было вырваться и бежать, и воткнул острый кинжал в ее грудь.

Действительно, как предсказал Жозэ, это был праздник для цыгана, дрожавшего от гнева, праздник, исполненный такого наслаждения, какого не мог бы испытать даже любовник на белоснежной груди своей возлюбленной, ибо Аццо, наконец, мог этим удовлетворить пожиравшую его ненависть.

В то время как Аццо мощной рукой коснулся кинжалом груди Аи, что предвещало ей неизбежную смерть, вдруг раздался страшный смех. Кинжал скользнул по груди графини как будто она была сделана из мрамора или железа.

Графиня была предусмотрительна. Она одела ту самую чешуйчатую ткань, которой однажды во время карнавала любовался Франциско де Ассизи и которую он принял за искусно избранный маскарадный наряд. Но это было нечто более значительное.

Аццо был вне себя от гнева.

— Ты хочешь от меня избавиться, безумец! Но я этого ожидала! Теперь я покажу тебе мою власть! Ты будешь меня помнить! Знай, что твоя Энрика жива, но ты ее никогда не увидишь, потому что она уже в руках Жозэ Серрано.

Ошеломленный цыган смотрел вслед удалявшейся Ае и невольно сравнивал ее с богинями севера, про которых существует столько страшных легенд. Фигура Аи еще раз мелькнула и исчезла в темноте, оставив смущенного Аццо. Он провел рукой по лицу и тихо прошептал:

— Энрика жива!

Эти слова запечатлелись в душе цыгана. Он хотел во что бы то ни стало найти и укрыть Энрику от преследований ее непримиримого врага. Но ненавистная Ая не навела его ни на какие следы, и он не знал, где ее найти. Однако же мысль, что она еще жива, ободрила его, и он поскакал в Мадрид.

Не останавливаясь, помчался он в столицу, целыми днями бегал он по улицам и площадям, беспрестанно смотрел на балконы и окна и постоянно спрашивал управляющего своего дворца, вернулась ли Энрика? Но все было напрасно.

Наконец, после долгих тщательных розысков, цыгану пришло на ум, что Энрика, спасаясь от преследований, нашла себе, быть может, приют вне города. Он стал бродить по всем предместьям, спрашивая всех, не видели ли красивой молодой женщины. Часто отвечали ему утвердительно и Аццо, поддерживаемый надеждой, спешил к указанному месту. Но это были все незнакомые лица. Удаляясь от города, он стал бродить по окрестностям и, наконец, дошел до развалин замка Теба, в которых жил старый Фрацко со своей Жуаной и где тайное общество Летучей петли собиралось на свои ночные совещания. Утомленный напрасными поисками и исполненный любви к Энрике, он подошел к большой стене и сел на сломанную колонну. Деревья бросали уже продолговатые тени и небо покрывалось тучами. Цыган взял свою гитару и стал играть свои песни, то дикие и таинственные, то нежные и приятные, полные воспоминаний об Энрике.