Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1

Фрацко был вскинут на воздух на высоту, по крайней мере, двадцати футов. Его тяжелое тело держалось только на сгибах рук, которые были вдеты в петли. Глаза у него вздулись, волосы висели в беспорядке, и когда он взлетел на воздух, то из уст его невольно вырвался стон.

Прислужники палача вдруг выпустили из рук конец веревки, которой они высоко вскинули несчастного, и Фрацко с быстротой молнии полетел с высоты к полу, на фут расстояния от него. Сочленения его хрустнули, жилы вытянулись и разорвались. Он от боли потерял сознание.

Тогда слуги осторожно спустили веревку до полу и обмочили водой лоб и губы страдальца. Он должен был прийти в себя, прежде чем будут продолжать над ним ужасную пытку. Дело долго не доводили до смерти: палач инквизиции имел на то навык.

Когда, наконец, Фрацко со стоном и ужасом открыл глаза, то над ним повторили ту же пытку. Когда он вторично с ужаснейшей силой был сброшен с высоты, то на петлях веревки осталась какая-то масса членов и мяса, лишенная всякого человеческого образа.

Мутарро отвязал окровавленную веревку от сгибов, которые были разодраны до костей, а помощники его положили мученика на пол комнаты пытки и своими грубыми руками вправили его члены в их надлежащее положение.

Начальник инквизиции спросил еще раз у полумертвого Фрацко:

— Берешь ли ты назад свое ложное обвинение?

Раздался непонятный горловой звук.

— Он берет его назад! — сказал страшный монах. — Слышали вы? Отнести его в келью!

Но этот звук, который начальник инквизиции принял за утвердительный ответ на его вопрос, был вызван потоком красной и горячей крови, выходившим из груди и рта несчастного.

Слуги инквизиции потащили его в отвратительные подземелья Санта Мадре для того, чтобы он там пришел в себя и неслышно выстрадал первые ужасные муки.

Когда после нескольких недель Фрацко, навеки изувеченный, был, наконец, перенесен к себе в дом, он нашел там свою жену.

Оба так различно и между тем так страшно искалеченные имели впереди отравленную жизнь. Больные телом и душой, они видели перед собой одну только ночь, без единого луча солнца, без детей, без радости, без наслаждения. Жуана обняла своего супруга и стала на колени перед его постелью. Она была невинна во всем горе и несчастий, причиненном ей. Ее прекрасное лицо отцвело и поблекло в несколько месяцев. Если бы король увидел теперь прекрасную Жуану, то оттолкнул бы ее от себя. Глаза ее были тусклы, и она с любовью, полной самопожертвования, сидела около постели бедного больного Фрацко.

Несмотря на то, что он был уже одной ногой в гробу, со временем его сильная натура справилась с многочисленными ранами. Он настолько окреп, что смог стоять и ходить. Но его руки, вывихнутые, с разорванными жилами, остались слабыми, и в груди сохранилась на всю жизнь болезнь, которая делала его неспособным ни на какую работу.

Тогда графиня Теба указала ему на еще хорошо сохранившуюся часть развалин, которую она подарила ему, для того чтобы он мог найти убежище для себя и Жуаны.

Она не могла ему оказать другой помощи, потому что со смерти своего мужа должна была использовать свои ограниченные средства на воспитание единственной дочери своей Евгении.

Старый, изувеченный Фрацко охотно поселился в одиноком убежище замка Теба и горячо благодарил за него старую графиню. Он нежно заботился о юной Евгении, которая часто приходила к рано состарившейся чете, с тем чтобы посетить те места, в которых жили ее предки.

В обществе госпожи де Монтихо, как называли почти везде графиню Теба, и ее расцветающей дочери вскоре появился молодой дон самого изысканного воспитания и образования.

Он часто сопровождал прекрасную Евгению в ее посещениях развалин замка Теба и тогда познакомился со странной четой, жившей в таком уединении.

Вдруг госпожа де Монтихо со своей прекрасной дочерью исчезла на несколько лет. Молодой дои тоже перестал ездить к старому Фрацко, который, несмотря на свое слабое здоровье, весь предался служению обществу Летучей петли, когда узнал, что оно борется против инквизиции.

В одном из собраний этого тайного союза Фрацко снова увидел молодого дона, который только тогда узнал, вследствие чего были так изувечены несчастные супруги. Он скоро сделался спасителем и благодетелем бедной Жуаны и ее несчастного мужа, который каждую речь заключал словами: «Да будет проклято Санта Мадре!»

Он имел право произносить это ужасное проклятие, потому что лишился в этом страшном дворце больше, чем жизни.

Молодой дон сделался гроссмейстером ордена, а Фрацко охранителем тайного места сборища, о котором никто, кроме членов Летучей петли, не имел ни малейшего подозрения.

Услышав о прибытии донны Евгении, дон Рамиро, в высшей степени взволнованный, последовал за Фрацко, чтобы увидеться после долгой разлуки с любимой девушкой. Когда они переходили через широкую дорогу, отделявшую развалины замка от более сохранившегося остатка большого, величественного строения, в котором жили Жуана и Фрацко, две женские фигуры показались у входа в него.