Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1

Старый Фрацко сперва удивился этому зову ребенка, потому что не мог думать, чтобы он так называл одноглазую старуху. Но потом ему пришло в голову, что, может быть, эта преступница умеет привлекать к себе своих маленьких жертв, чтобы тем вернее и лучше убивать их.

Плотно завернув ребенка и защищая его от непогоды, бежал он по тропинкам, которые шли то влево, то вправо и след которых он беспрестанно терял в темноте. Наконец достиг он знакомых развалин и жилища своего, лежавшего в глубине их, где Жуана уже с беспокойством ожидала его.

Он рассказал ей о случившемся и передал ей ребенка.

— Слава Пресвятой Деве, — воскликнула она, пожимая руку старому Фрацко, — что тебе удалось спасти бедное, маленькое существо. Теперь надо позаботиться о том, чтобы оно успокоилось.

Когда мать Жуана сняла покрывало с маленькой Марии и показала ее своему мужу, они оба от радости всплеснули руками. На них смотрела прелестная голубоглазая девочка. Она сначала много кричала и плакала, но потом, утомившись, заснула в кроватке, приготовленной для нее Жуаной.

Вернемся к одноглазой старухе в ту ночь, когда у нее исчезла маленькая Мария.

Когда начало рассветать, она прекратила свои напрасные поиски, гневно погрозила дому своего брата, который отнял у нее единственное ее сокровище, и отвязала от столба одну из гондол, чтобы вернуться в свою пустую хижину.

Рыбаки знали, что одноглазая старуха пользуется иногда их гондолами, но так как она всегда возвращала их, то они и не отказывали ей в том.

Старая Непардо никогда не проезжала днем через Мансанарес, а так как солнце уже взошло, то она поспешила спустить гондолу в воду. Она уже довольно близко подъехала к острову, когда вдруг увидела безжизненную молодую женщину, лежавшую наполовину в воде. Старуха сейчас же догадалась, что несчастная выброшена волнами на остров. Привязав гондолу, она подошла к лежащей женщине, испустившей глубокий вздох. Энрика раскрыла на мгновение глаза, но потом снова закрыла их. Совершенно измученная, умирающая, она бы наверное опять исчезла в волнах, если бы старая Непардо не схватила ее за руку и не вытащила на берег. Потом Мария сходила в свою хижину и принесла оттуда маленькую старинную склянку с крепким нюхательным спиртом, которым она потерла виски умирающей женщины.

Когда Энрика снова раскрыла глаза и светлый взгляд ее встретился со взглядом старухи, то последняя отступила с удивлением: так велико было сходство между ней и похищенным у нее ребенком. Ей показалось странным, что она нашла на острове эту несчастную женщину, которая так живо напоминала ей маленькую Марию. Она ничего не могла более сделать, как протянуть руку и помочь ей встать. С трудом пробиралась бедная, избежавшая смерти Энрика сквозь кусты и пальмы, до хижины одноглазой старухи. Несмотря на злое лицо Марии Непардо, которое казалось еще страшнее из-за того, что она потеряла повязку, закрывавшую искалеченный глаз, Энрика ухватилась за протянутую ей руку старухи, как за последнюю надежду, и с помощью ее доплелась до хижины. Одноглазая старуха сняла с Энрики мокрое оборванное платье и дала ей хотя и лохмотья, но по крайней мере сухие, и кое-как согрела ее, пока сушилось ее платье. Заметив такое удивительное сходство пострадавшей с пропавшим ребенком, Мария Непардо почувствовала какое-то желание помочь бедной женщине, посланной ей судьбой.

Ласки маленькой Марии, которая, несмотря на страшное лицо старухи, целовала и обнимала ее, очень изменили к лучшему Марию Непардо — она сделалась гораздо добрее.

Все порученные ей до сих пор дети с ужасом и криком отворачивались от нее, что очень облегчало ей исполнение данных ей поручений и ее собственных намерений. Маленькая же Мария, напротив, всегда подходила к ней с лаской и невинной улыбкой и тем исправила грешницу. С тех пор как к ней явился этот ангел-хранитель, Мария Непардо не стала более повторять своих страшных преступлений.

Одноглазая старуха думала обо всем этом, сидя около постели заснувшей Энрики, похожей на похищенного у нее ангела. Она подошла к печке, в отверстии которой был спрятан мешок с золотом, схватила его и с наслаждением стала любоваться блеском денег. В несчастной Непардо снова проснулось корыстолюбие, и она смотрела с сожалением в угол, на ложе, на котором так долго лежали несчастные, обреченные на смерть дети и которое теперь было пусто. Солома и ветхие одеяла не покрывали более хилые тела маленьких существ, зато и мешок в руках одноглазой более не пополнялся.

Когда дремлющая Энрика зашевелилась, Мария Непардо быстро нагнулась, пряча золото. Но бедная, усталая женщина не проснулась. Сон производил на нее благотворное действие после ночи, исполненной ужасов. Он успокоил ее чересчур взволнованную душу и изнуренное тело. Ее бледное лицо сияло радостью, губы улыбались сквозь сон. Она в это время видела, что лежит в объятиях Франциско, которого она наконец нашла после стольких дней нужды и мучений. Энрнке кааалось во сне, что Франциско ее целует. То были блаженные видения, столь чудные, что дремавшая готова была бы с ними перенестись в вечность.