Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2

В это время в Дельмонтском замке заканчивались приготовления к свадьбе. Стены украсили гирляндами из живых цветов, дорогу от главных ворот до террасы усыпали розами, из окон вывесили ковры, а на крышах развевались флаги. Довольные жители деревни нарядились в свои лучшие платья: Энрика, нынешняя законная владелица замка, еще прежде была к ним очень добра, стояла за правду, ходила за больными и помогала нуждающимся.

— Я хочу всех их видеть счастливыми, — сказала она управляющему, — я хочу, чтобы те люди, которые меня окружают, не терпели той нужды, какую мне пришлось испытать! Любой может прийти ко мне, и любому я дружески протяну руку. В своих молитвах я каждую ночь благодарю Пресвятую Деву, давшую мне возможность исполнить этот святой долг.

Пока Серано находился в Мадриде, Энрика, как ангел, ниспосланный Богом, помогала страждущим, она делала добро не из тщеславия, а от чистого сердца, кошелек ее всегда был открыт для бедных.

Поселяне напрасно боялись, что хозяйка замка, забыв свою прошлую жизнь, как это часто происходит, воспользуется доставшимся богатством исключительно для своего удовольствия и останется безучастной к нуждам людей.

Не удивительно поэтому, что каждый спешил сделать Энрике какой-нибудь подарок. Одна поселянка принесла материю, которую сама выткала, другая — букет цветов из своего сада, жнецы и пастухи сплели венки, девушки подарили вуаль, которую сами вышили. Все это Энрика приняла со слезами благодарности и пригласила всех вечером на деревенский праздник с угощениями, танцами и играми.

Венчание было назначено в Бедойской церкви. Старая Жуана, помолодев от счастья лет на десять, торопилась нарядиться. Маршал в парадной форме отдавал последние приказания — после венчания гости должны были отправиться в Дельмонте. Франциско узнал, что даже Олоцага приедет инкогнито из Парижа, чтобы разделить с ним радость.

Окончив свой простой, но изящный туалет, Энрика вышла в зал, вход в который, как читатель, вероятно, помнит, был с террасы. Франциско остановился, пораженный: в белом атласном платье, с вуалью, ниспадавшей с головы, Энрика была восхитительно хороша. Франциско вспомнил, как клялся ей в верности, как часто стоял перед этой прекрасной женщиной на коленях и говорил ей о своей любви. Теперь она показалась ему еще прекраснее прежнего.

Франциско опустился перед ней на колени и покрыл поцелуями ее руки.

— Я люблю тебя безумно, — сказал он ей, — забудь все невзгоды, начнем новую жизнь! Ты — мое блаженство, назвать тебя своей — вот высшая милость Бога ко мне, ты одна возвратила мне счастье, которое я считал потерянным для себя. Наконец настал желанный час, моя Энрика, теперь ничто не может разлучить нас!

Она, улыбаясь, нагнулась к нему и припала к его устам.

— Я так счастлива сегодня, что боюсь за наше счастье, боюсь, что судьба вновь разлучит нас.

— Оставь свои сомнения! Ничто не может разрушить наше счастье, кроме Бога, который до сих пор так милостиво награждал нас за все горе! Помни, что благословение моего отца всюду сопутствует нам и мы теперь соединены навечно!

— Мое счастье слишком велико, о таком блаженстве я не смела и мечтать, — шептала Энрика.

Франциско Серано еще раз прижал ее к своей груди и повел по террасе к карете, запряженной четырьмя белыми лошадьми, они сели, и лошади быстро понесли их к Бедойской церкви.

Вся дорога от замка до церкви была усыпана цветами. Поселяне и работники, спешившие в Бедойю, кланялись и посылали благословения Энрике и Франциско.

На паперти Бедойской церкви их ждала неожиданная радость: собрались все друзья Серано с женами: Прим с Марианной, Топете с Долорес, Олоцага, Рамиро, Сагаста с дочерью, Лоренсана и Эспартеро с супругой.

Дамы повели к алтарю Энрику, а кавалеры — Франциско.

Когда Энрика стояла с Франциско у алтаря под торжественные звуки органа, когда, наконец, исполнилось то, о чем она в долгие годы разлуки боялась даже подумать, когда они преклонили колени перед патером и он спросил, хотят ли они навеки соединиться, — когда все это свершилось, она горько заплакала и едва была в состоянии выговорить «Да!». Владелица Дельмонтского замка и герцог де ла Торре обменялись кольцами.

Патер прочел молитву и благословил их. Горячо помолившись за счастье новобрачной четы, гости и друзья стали поздравлять молодых.

Счастливый Серано обнимал своих старых друзей и ему немало польстило, когда дипломат Салюстиан сказал ему, что Энрика так мила и прекрасна, что он завидует ему.

На паперти, прислонившись к колонне и внимательно наблюдая за церковным обрядом, стоял цыган, которому вход в церковь был запрещен. Его бледное лицо было грустным, ему хотелось то плакать, то смеяться, он то радовался за Энрику, то печалился, оттого что теперь потерял ее навсегда и больше не нужен ей со своим покровительством.

Энрика, подойдя под руку с мужем к порталу, заметила между колоннами цыгана, застенчиво прятавшегося от гостей. Она ласково улыбнулась ему, подозвала к себе и дружески протянула маленькую руку-

— Вы пришли сюда, чтобы разделить со мной мою радость,