Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

«Без сомнения, читатель может спросить, каким образом на полуострове, в эпоху пробуждения человеческой мысли, в тот момент, когда над Европой занималась заря религиозной свободы, смогла зародиться инквизиция? Как Испания, единственная из стран старого континента, могла пойти против прогресса народов и идей, как могла она отступить, когда все вокруг сделали шаг вперед? Но чтобы понять, почему это произошло, нужно обратиться к испанской истории. Фанатизм, свойственный ей, уходит корнями в глубокое прошлое, как монархия и даже христианство, ибо он восходит к древнейшим церковным соборам и их постановлениям, направленным против иудеев. Фанатизм этот питала истребительная война, начавшаяся тотчас после арабского завоевания и продлившаяся вплоть до взятия Гранады [...]. Для кастильца иудей или мусульманин перестал быть человеком, превратившись в существо, отторгнутое от человеческого общества; любой ценой необходимо изгнать его или уничтожить. Священная война прекратилась, но ее заменила инквизиция, а инквизиция — это опять же завоевание!» (ibid., p. 35-36)

Действовать так, а не иначе, католических королей побуждала традиция нетерпимости[116]. Без нее монархи, безусловно, задумались бы, стоит ли им проявлять достойную сожаления инициативу[117].

Тем не менее Россев отдает пальму первенства Изабелле, а не ее супругу. Последний в конечном счете был всего лишь исполнителем, тогда как все великие цели правления принадлежали одной лишь Изабелле:

«История, обычно пристрастная к ярким добродетелям, которые больше напоминают пороки, оставляет в тени скромную фигуру Изабеллы. Долгое время взор современников был устремлен на Фердинанда, оказавшегося на первом плане, но время, расставляющее все по своим местам, отвело Изабелле то положение, какое она должна была занимать, то есть главенствующее. Именно ей должна причитаться большая часть заслуг этого славного правления, все высокие помыслы, все великие свершения. Делу, в которое Фердинанд привнес свои силы и, самое большее, ум, Изабелла отдала свое сердце» (ibid., p. 171).

Почему же порой Изабелла проявляла столь неуемный фанатизм? Россев находит ей извинение: «На ее безупречной жизни есть одно лишь пятно, и оно — не порок, а лишь излишек добродетели. В детстве глубокий след в характере Изабеллы оставила экзальтированная набожность. Это благочестие, сбившееся с верного пути, привело ее к двум серьезным ошибкам — к изгнанию евреев и мавров и к учреждению инквизиции. Но ни одному разуму, даже столь сильному, не дано воспарить над потоком идей своего времени; ошибкой Изабеллы (простительной, разумеется) было то, что она поддалась общему течению вместо того, чтобы направить его в другое русло» (ibid., p. 173).

Книга Марьежоля о католических королях, появившаяся в 1892 году, дает отличный пример того, что представляла собой французская историческая школа в конце XIX века[118]. Автор — хороший знаток эпохи Ренессанса, посвятивший свою докторскую диссертацию миланскому гуманисту Пьетро Мартире д'Ангьера (1457-1526), которого отправил в Испанию (в качестве наставника юных кастильских аристократов) граф де Тендилья по возвращении своего посольства из Рима[119]. Перу Марьежоля принадлежат, помимо этого, исследования о Карле-Эммануиле Савойском, Екатерине Медичи и Маргарите де Валуа[120]. Он же под руководством Эрнеста Лависса принимал участие в работе над общей историей Франции[121] и писал учебники для среднего образования[122].