Изба и хоромы

– Что ж, поезжай, коли на то пошло, – говорил Петр Яковлевич, – тут всего верст тридцать до Орла. Украли кобылу, так мои Разоренные тебя духом домчат...

По данному знаку тележка, запряженная тройкой Разоренных с отчаянным кучером Денискою на козлах, подкатывала под крыльцо, и челобитчик во весь дух мчался на ней за ворота. Но так как у тележки чеки из осей были вынуты, то все четыре колеса соскакивали, и жалобщик, после невольного сальто-мортале, возвращался во двор с новым раздражением и бранью. Тогда хозяин начинал его уговаривать, доказывая, что никто не виноват в его неумении обращаться с огнестрельным оружием, что с Дениски взыщется за неисправность тележки, и что в доказательство своего благорасположения он готов подарить попу кобылу, которая нисколько не хуже его прежней, хотя и пегая. Конечно, благодарности не было конца, и только на другой день по приезде домой одаренный убеждался, что вернулся на собственной кобыле, разрисованной мелом» (98, с. 50-51).

Конечно, скучно было в усадьбах, вот и развлекались благородные господа, как могли. Впрочем, с презрением к духовенству в деревне относились и крестьяне. Из народной среды пошли прозвища духовных лиц «кутейники», «долгогривые», «жеребячье сословие» и вслед духовному, проходящему по деревенской улице, раздавалось насмешливое ржание (60, с. 29).

Горькие слова написал о положении духовенства историк С.М. Соловьев, сам вышедший из этого сословия.