Избач

Кто этот одноглазый преследователь? Что, если он убедился, что сундук спрятан на чердаке, а придет за ним в другое время?!

Неожиданно сзади раздался стук копыт. Федор кое-как успел скрыться под опрокинутой лодкой. В следующую минуту на берег выехали два всадника, на веревках таща за собой связанного окровавленного усатого красноармейца, который еле держался на ногах. Судя по фуражке со звездой, кожанке, расстегнутой кобуре и хромовым сапогам, красноармеец был в офицерском звании. Один из всадников спешился.

Наблюдая в щелочку за происходящим, Федор вытащил пистолет.

– Что, большевичок, комиссарское отродье, – спешившийся с размаха пнул пленника по ребрам сапогом. – Настал черед расплачиваться. Это ведь ты сгноил моего брата Ваньку Калиту в ГПУ. У-у-у, гнида!

Следующий удар пришелся в живот.

Сплюнув кровь, пленник упал на колени, посмотрел на того, кто его бил и улыбнулся кровавым ртом:

– Меня вы можете замучить до смерти, можете просто убить… Но недолго осталось вам топтать землю. В Огурдино скоро прибудет конный отряд ГПУ, и вам не поздоровится. К стенке поставят…

– Пусть сначала поймают, – перебил его второй конвоир, также спешившийся и подошедший к пленнику. – Думаешь, Гришаню Храпа прикончили, так и некому вас, красную падаль, душить? Комиссарье вонючее! На смену Гришке пришел достойный хлопец, ты ни за что не догадаешься – кто это! Он нас и прислал, чтоб мы тебя перехватили. И вовремя!

– И кто это? Все равно ведь прикончите, – то и дело сплевывая кровь, прохрипел комиссар. – Назови мне его имя, перед смертью-то, один черт…

– Не велел он говорить, – заметил первый, почесав затылок. – Строго-настрого запретил. Но, так и быть, воля умирающего…

– Заткнись! – рявкнул второй, когда первый уже раскрыл рот, чтоб сказать. – Болтун хренов! Тебе что было приказано?!

– Дак перед смертушкой же, – растерялся первый, потом, махнув рукой, пошел на попятную. – Ладноть, молчу.

– Перетрухали, сволота? – усмехнулся пленник кровавым ртом. – Сопляки вы еще супротив меня. Не зря я вас, контру, давил…

Руки комиссара были связаны сзади, из обеих ноздрей по усам текла кровь.

– Поговори, поговори, легче на тот свет отойдешь…

– Жаль, не придется давить больше, так товарищи мои… Додавят. Довешают. Я им с того света на вас укажу, чтобы без ошибки, значит.

– Ты что, в бога веришь? – удивился второй. – С какого еще того света? Ты ж красный…

– А это не ваше собачье дело – верю я в бога или нет…

Договорить он не успел: следующий удар сапогом опрокинул его навзничь. Оба конвоира склонились над ним, чтоб добить. Федор быстро высунул руку из-под лодки.

Его выстрел заставил одного из них выгнуться и раскинуть руки в стороны. Второй изумленно глянул туда, откуда прозвучал выстрел и встретился глазами с Федором, который успел к тому времени выбраться из своего убежища:

– Чепец, ты? Какими судьбами?

Вместо ответа Федор выстрелил второй раз. Пуля угодила аккурат узнавшему его в лоб, он рухнул почти одновременно с первым прямо на лежащего пленника. Федор подбежал, откинул обоих. Комиссар чуть дышал.

– Потерпи, казак, крепись, атаманом будешь… – нашептывая раненому на ухо, он взвалил его на себя и поволок в деревню. Попавшиеся по дороге два незнакомых мужика помогли ему дотащить полуживого освобожденного им красноармейца до дома фельдшера.

Когда Василь Жандарев осмотрел доставленного и приступил к обработке ран, Федор вышел на крыльцо, сел на ступеньки и задумался о том, что он сделал. Выходит, спас красноармейца от верной погибели. Причем спас не задумываясь, у него просто не было времени на раздумья.

Еще совсем недавно он подорвал в Чивилинских хоромах спящих бойцов Красной армии, а теперь такого же спас. Теми же самыми руками пристрелил своих же. Как это называется, если не предательство?! Что же, переметнулся на другую сторону? А как наказы отца, смерть жены, которая наложила на себя руки после того, что с ней сотворил ГПУшник? Как такое может быть?

И что за новый хлопец во главе банды? Тот, что заместо Гришки Храпа… Федор хмыкнул: он и не знал, что Храп убит. Еще одним свидетелем меньше – кто видел его в банде. Зато появился другой свидетель – одноглазый невидимка на чердаке. Как его Федор мог не заметить, когда прятал сундук? Что, если он там был с самого начала? Молча наблюдал за тем, как Чепцов мучается, тараня сундук наверх, пряча в соломе …

От пришедшей догадки стало не по себе.

Неожиданно на крыльце появился фельдшер Василь Жандарев. Достав пачку папирос «Новая марка», увидел Федора и присвистнул:

– Ничего не понимаю. Ты знаешь, кого спас, Федь?

– Откуда?! На знакомство времени не было. – Федор развел руками, чувствуя, как внутри все похолодело. – Привели на берег связанного, еще немного – и расстреляли бы. Раздумывать было некогда – кто такой, зачем спасать…

– Это наш новый уполномоченный ГПУ, и он тебя запомнил, может, даже к награде представит. Считай, заново родился, в рубашке.

– Да ну!

– Вот тебе и «да ну»! Не знаю, кто его хотел убить, но поступок ты совершил политически грамотный. Дальновидный.

– Говоришь прямо как на собрании.