Избалованные смертью

— Понимаю, — сказала Анна Мансон, и хотя видно было, что ничего она не поняла, все же пригласила их войти. — Если вы не против, подождите немного. Как только доктор закончит сеанс, я ей сообщу о вашем приходе.

Внутри дом был таким же просторным и привлекательным, как и снаружи. «Заслуга Анны, — решила Ева. — Домоправительница свое дело знает». Букеты цветов, по всей видимости из собственного сада, были здесь повсюду. Анна проводила полицейских в гостиную, из окон которой открывался вид на утопающий в цветах сад и небольшой аккуратненький домик около бассейна.

— Принести вам чего-нибудь прохладительного? Я как раз собиралась готовить кофе гляссе.

«И зачем только люди портят хороший кофе льдом?» — подумала Ева и покачала головой:

— Нет, спасибо.

— А я бы с удовольствием к вам присоединилась, — решилась Пибоди.

— Ну вот и славно, — улыбнулась ей Анна. — Пожалуйста, располагайтесь. Я буквально… Как вы сказали, лейтенант Даллас? Ева Даллас?

— Да.

— Из книжки? Про дело Айконов? [5] Только на прошлой неделе прочитала. Так увлекательно! — воскликнула Анна, но тут же смутилась: — Ужасное дело. Но я буквально оторваться не могла. Даллас и Пибоди. Вы подумайте! Доктор Ван Витт ее сама сейчас читает. Она будет просто счастлива с вами познакомиться.

— Супер, — кивнула Ева и замолчала. Только когда Анна вышла, Ева дала выход своему раздражению: — Как думаешь, сколько еще все это будет продолжаться? «О-о-о, книжка про Айконов!» Черт, черт, черт!

— Не знаю. А по-моему, это круто. И, признай, к нам теперь по-другому относятся. Так она была вежливой, но настороже, а теперь прямо от радости прыгает, что мы у них в гостях.

— Ну, есть такое, — признала Ева, вышагивая по комнате.

Кругом были цветы, семейные фото, картины в рамках, удобная мебель в мягких зеленых тонах.

Учитывая размеры дома, она предположила, что это была комната для посетителей, а семья собиралась в другом помещении.

Анна вернулась быстро и несла перед собой поднос с кофе гляссе для Пибоди, еще одним высоким стаканом с гляссе и чашкой горячего черного кофе.

— Помнится, вы любите кофе, так что я на всякий случай сделала для вас. Доктор уже совсем скоро освободится. Второй стакан — для нее. Может быть, я вам еще чем-нибудь могу помочь?

— Нет, все отлично. Спасибо за кофе.

— Да не за что. Я просто…

Она замолчала, потому что в комнату вошла сама Фелисити Ван Витт. В руках у нее был еще один стакан.

— Анна, ты забыла в кухне свой кофе. — Протянув домоправительнице стакан, доктор Ван Витт направилась к Еве. — Рада с вами познакомиться. Я как раз сейчас читаю эту историю — дело Айконов. Полагаю, вы пришли ко мне, чтобы я вас проконсультировала по какому-нибудь захватывающему делу с убийством?

Сказав это, она рассмеялась легко и задорно. Понятно было, что она говорит не всерьез. У Фелисити Ван Витт была короткая стрижка, ярко-рыжие волосы и темно-зеленые глаза, в которых светились покой и естественность.

— Вообще-то, доктор Ван Витт, мы хотели бы задать вам вопросы об Уинстоне Дадли, — сказала Ева и заметила, как ее глаза потемнели.

— Винни? Даже и не знаю, что о нем можно рассказать. Я его уже много лет не видела.

— Вы с ним когда-то были помолвлены?

— Да, — ответила она, по-прежнему улыбаясь, хотя эта улыбка была довольно натянутой. — Но это было совсем в другой жизни.

— Ну, тогда расскажите нам об этой жизни, — попросила Ева, взяла свой кофе и устроилась в кресле.

— Я буду в кухне, — предупредила Анна.

— Нет, останься, пожалуйста. Анна, можно сказать, член нашей семьи, — объяснила Фелисити. — Я бы хотела, чтобы она осталась.

— Пожалуйста. Так как вы познакомились с Уинстоном Дадли?

— На вечеринке у моей кузины, Патриции Делотер. Она с ним была знакома. Патриция тогда встречалась с Сильвестром Мориарти. Они вскоре после той вечеринки объявили о своей помолвке. А мы с Винни стали встречаться и какое-то время тоже были помолвлены.

— А почему лишь какое-то? — поинтересовалась Ева.

— Может быть, объясните мне, какое это может иметь значение? Ведь почти пятнадцать лет уже прошло…

— Может быть, объясните, почему вам так неприятно об этом говорить, ведь уже почти пятнадцать лет прошло.

Теперь и Фелисити опустилась в кресло. Она взяла свой стакан и принялась неспешно из него отпивать, внимательно глядя на Еву.

— Что он натворил? — спросила она наконец.

— А почему вы думаете, что он что-то натворил? — словно бы удивилась Ева.

— Я — психолог. — Голос Фелисити, черты ее лица вдруг сделались резче. — Мы с вами можем весь день загадками изъясняться.

— Я могу вам сообщить лишь то, что он имеет отношение к расследованию и мы с напарницей наводим о нем справки. Всплыло ваше имя.

— Что ж, как я уже сказала, мы с ним очень давно не виделись и не разговаривали.

— Разрыв помолвки тяжело прошел?

— Не особенно. — Фелисити перевела взгляд на окно. — Просто не подошли друг другу.

— Тогда почему же вы его боитесь? — неожиданно спросила Ева.

— Почему я должна его бояться? — Голос Фелисити звучал уверенно.

— Теперь уже не должны?

Фелисити сменила позу.

«Тянет время, — отметила про себя Ева, — подбирает слова, интонацию».