Избалованные смертью

Лири снял с головы фуражку, прошел в дом и оглянулся по сторонам.

— Как тут у вас всех, значит, дела? — протянул он.

— Ничего так, — отозвался Айден Броди. — Трудный тебе, парень, выпал день. Иди глотни чайку.

Шинед налила им чаю, выложила на блюдце печенье, которое тут по непонятной Еве причине называлось крекерами, и по-матерински похлопала Лири по плечу.

— Угощайся. Вы поговорите, а я уведу отсюда ораву, чтобы вам не мешали.

— Спасибо, миссис Лэнниган. — Лири добавил в чай молоко и пару кусков сахара и, блаженно прикрыв глаза, сделал долгий глоток. — Не ужинал сегодня, — объяснил он Еве, беря печенье.

Ева подумала, что в сравнении с утром выглядит он уже значительнее менее зеленым — и цветом лица, и по части уверенности.

— С нераскрытым убийством обычно не до еды, — заметила она.

— Да уж, теперь и сам убедился. Мы его нашли, — коротко выдохнул Лири, словно рассмеялся, сам себе не веря. — Нашли убийцу Холли Керлоу. Хотел вам лично сообщить.

— Приятель ее?

Лири кивнул.

— Или считал себя ее суженым, а она от него решила избавиться. Оба вчера вечером были на вечеринке в Эннисе, повздорили там. У нее там, кажется, было что-то типа встречи одноклассников. С парнем этим — Кевином Донахью — они несколько месяцев встречались, но он был настроен куда серьезней, чем она. Я, как пришел результат по ДНК, сам в Лимерик поехал, там его с местными и взяли. Она ему, как кошка, обе щеки расцарапала, и поделом, так я думаю.

Лири отпил еще чаю.

— Ну а дальше, как вы и говорили, само все покатилось. Ребята из Лимерика меня позвали присутствовать на допросе, но это много времени не заняло. Через три минуты он уже рыдал, как ребенок, и все нам выложил.

Лири вздохнул, но Ева не стала ничего говорить, спрашивать, предоставив ему самому все сформулировать.

— В машине они опять поссорились, — продолжил он, — и она ему сказала, что с нее хватит, чтобы он ее высадил или отвез обратно домой. На вечеринке они оба выпивали, так что это, наверно, подлило масла в огонь. Он говорит, что остановил машину, они еще друг на друга поорали. Слово за слово, дошло до рукоприкладства. Он ей пощечину, она его — ногтями. Тут он, говорит, просто обезумел, полез на нее с кулаками, она давай орать, брыкаться. Он говорит, что не помнит, как ее за горло схватил… Может, и правда. Пришел в себя, а она уже мертвая.

Лири покачал головой, словно силясь понять, как такое может произойти, поерзал на стуле и, ссутулив плечи, уставился на свою чашку.

— Рассказал, что пробовал ее привести в чувство, потом просто какое-то время ездил по округе, пытался в себя прийти. Остановился тут на опушке, вытащил ее… Знаете, когда они его взяли, ее левая туфля у него до сих пор в машине валялась. Сказал, что положил там ее тело, помолился над ней и ушел. Сказал, что ему очень жаль, — добавил Лири с ноткой жесткости, и Ева поняла, что за этот день он подрастерял свою детскую наивность. — Несколько раз это повторил, будто подумал, что с него теперь взятки гладки. Ему очень жаль, что он задушил девушку за то, что он ей немил. Ушлепок чертов.

Лири спохватился и слегка покраснел.

— Ой, простите!

— Я бы сказала, довольно меткое определение, — успокоила его Ева, а про себя подумала: «Ушлепок… Надо запомнить». — Ты все правильно сделал.

— В таком случае спасибо вашей науке, — поблагодарил он и посмотрел ей прямо в глаза. — Хуже всего было стоять перед ее матерью и говорить, как вы мне велели. Смотреть, как у нее сердце разрывается. Знать, что пусть даже виноват другой, боль ей сейчас причиняешь именно ты.

— Но ты помог найти убийцу ее дочери. Ты сделал свою работу — это все, что ты мог для них сделать.

— Да. Что ж, я был бы рад никогда больше не разбивать сердце ничьим матерям. Но вот от всего остального…

— От всего остального тебе стало легче, — закончила за него Ева.

— Точно. А вы сами, когда убийцу находите, и теперь то же самое чувствуете?

— Если б не чувствовала, не уверена, что смогла бы взглянуть в глаза еще одной матери.

Лири посидел какое-то время, ничего не говоря и только кивая собственным мыслям.

— Ну что ж, тогда порядок. — Он поднялся, протянул Еве руку. — Спасибо вам за помощь.

— Всегда пожалуйста, — ответила она, пожимая руку Лири.

— Если вы не против, я просто выйду с заднего хода, чтоб никого тут больше не беспокоить. Пожелайте им от меня доброй ночи.

— Сделаю.

— Здорово было с вами познакомиться, лейтенант, даже несмотря на обстоятельства.

Он вышел, и Ева отставила кружку. Чай пить ей совершенно не хотелось. Как и Лири, она посидела какое-то время молча, затем рывком поднялась на ноги и пошла к семье. Музыка стихла.

Она подошла к Шону, подождала, пока тот встанет, и сказала:

— Значит, так: его имя — Кевин Донахью. Они приехали сюда на вечеринку, поссорились. Ушли, в машине поссорились еще сильнее. Он утверждает, что убил ее, как в полиции это называют, в состоянии аффекта. Скорее всего, так оно и было.

— Просто… просто оттого, что он на нее разозлился?