Избалованные смертью

— Они очень осторожны. Стараются играть не слишком хорошо, чтобы не навлечь на себя подозрений. Просто они — опытные игроки, больше ничего. А сегодня у них была очень хорошая игра, показатели куда лучше гандикапа. Вплоть до десятой лунки.

— Не знаю, что это значит, и не хочу знать, — отозвалась Ева.

— Меня это тоже не слишком волнует.

— Преуспевающим бизнесменам полагается любить гольф. На этот счет есть какое-то правило.

— Ну что ж, по твоим правилам я полный банкрот, — жизнерадостно и даже не без гордости признался Рорк. — Как бы то ни было, у десятой лунки мы начали сокращать разрыв.

— Как же вам удалось их побить?

— Дэвид — великолепный игрок, я тоже подтянулся, можно сказать, проникся духом игры, отдал ей всего себя.

— Сам же говоришь, они жульничали. Чтобы жухалу побить, одной только хорошей игры мало.

— Не они одни такие способные. Я заколодил их приборчики моим собственным. Стоило им пустить в ход свои штуковины, как мячик отлетал не туда или клюшка цепляла за землю. В общем, они поплыли.

— Что, как рыбы?

— Я тебя обожаю. Честное слово. — Не в силах удержаться, Рорк наклонился и звонко чмокнул ее в щеку. — Рядом с тобой чувствую себя дурак дураком.

— Ладно, как скажешь.

Рорк легко двигался в плотном потоке, обгоняя другие машины.

— Я посылал их подачу далеко вправо или влево, в штрафную зону или на неровное поле, что добавляло им ударов или очков. В гольфе побеждает тот, у кого очков меньше.

— Это даже я знаю.

— Как бы то ни было, у тринадцатой лунки — для них это было несчастливое число — мы сравняли счет, а они больше не могли рисковать и пользоваться своими устройствами. Мы начали играть по-честному.

— Серьезно?

Рорк повернул голову и улыбнулся Еве:

— Велик был соблазн поддать им жару, просто ткнуть их носом в их же дерьмо. Но я пригласил Дэвида, чтобы сделать ему приятное, а ему больше нравится честная победа. — Он умолк на минуту и стремительно преодолел перекресток. — Да и мне тоже.

— Как они восприняли проигрыш?

— Взбесились до чертиков, но все под маской громкого смеха и вежливых поздравлений. Даже угостили нас выпивкой у девятнадцатой лунки. У Дадли руки тряслись от бешенства. Ему пришлось держать их в карманах, пока дрожь не утихла. А утихла она, как мне кажется, только когда он отошёл в туалет и чего-то нюхнул или глотнул.

— Да, я пари держать готова, он много чего нюхает, глотает или выкуривает. Но я спросила, как они отнеслись к тому, что проиграли именно тебе.

«От моего копа ничего не ускользает», — подумал Рорк.

— Я бы сказал, они быстро съехали с высокомерного презрения к судорожной ненависти, и это само по себе приятно. Будь я человеком брезгливым, пришлось бы мне соскребать с себя эту ненависть шпателем, как замазку, потому что она была плотная и липкая, но штука в том, что я и от нее получил удовольствие.

— А все потому, что пил за их счет и вторил их натужному смеху, а на самом деле кукиш им показывал.

— С выражением особой скромности на лице и смущенной улыбкой: «Да что вы, мне просто случайно повезло».

— Ты их выдоил досуха, — заключила Ева.

— Как пару коров с тучным выменем.

— Фу, какая гадость!

— Сама бы посмотрела! Между прочим, тебе было бы полезно там побывать. Тебе любопытно будет узнать, что у Дадли случился нервный приступ в раздевалке, когда нас не было рядом, и он приказал уничтожить все свои клюшки.

— А ты откуда знаешь?

— Подкупил человека из обслуги, разумеется.

— Разумеется.

— А кроме того, он разбил свой передатчик. Я нашел куски на полу в раздевалке, которой он пользовался.

— Горяч, горяч… Это хорошо. Я этим воспользуюсь.

— Я так и подумал. Между прочим, он упоминал тебя. Сказал мне, что он с тобой встречался, пытался вызнать, что я знаю и вовлечен ли я в твое расследование. Я сделал вид, что это дело не представляет для меня интереса, что шофер и лицензированная компаньонка не стоят не только моего внимания, но и твоего тоже, насколько я понял. Это ему очень не понравилось.

Ева ответила не сразу. Рорк ловко маневрировал в лениво текущей реке машин.

— Что ж, это хорошо. Отлично разыграл карты. Его это зацепило. То, что его касается, не может быть обыкновенным, заурядным, в этом все дело. Если ты прав, если им нужна именно я, а может, и ты, значит, они сильно разочарованы: тебя это дело не интересует, а для меня это всего лишь рутинная работа.

— Дело Айконов было сложным и запутанным — колоссальная работа для следствия, оно произвело много шума в прессе, привлекло общественное внимание. Ты говорила, что он упомянул это дело и книгу Надин в разговоре с тобой, когда ты его допрашивала. То же самое он проделал со мной.

— Черт! — Ева потерла руками лицо. — Может, это их и вдохновило.

— Рано или поздно они все равно бы к этому пришли. Но мне и вправду кажется, что книга и фильм, который по ней снимается, навели его или их на мысль, как было бы здорово тоже стать героями книги или фильма. Провести свой турнир, привлечь к себе всеобщий интерес, заработать скандальную славу, стать героями шумного уголовного процесса.