Избавь-трава (СИ)

В ужасе участковый развернулся и побежал в первую попавшуюся сторону — там среди черных деревьев замаячил просвет. Жуткий стрекот преследовал, нарастая, но еще пару шагов и… На полном скаку Ветров вбился в прозрачную стену — так сильно, что аж отлетел и с размаху уселся в грязь. Где-то в глубине души появился безотчетный страх смерти и придушил, заставляя судорожно глотать воздух. Лоб покрылся испариной, несмотря на холод. Едва-едва заставил себя Ветров сунуть руку в кобуру, с трудом удержал он табельный пистолет, вес которого увеличился в несколько раз.

Поднатужившись, Ветров нажал на курок и стрельнул вперед, туда, где встретила его стена. Выстрел прозвучал глухим, эфемерным хлопком, а пуля улетела вдаль, ни на что не наткнувшись.

— Что за черт? — Ветров поднялся, чувствуя во всем теле слабость и боль. Нет никакой стены — как она ему почудилась-то?

Сжав пистолет, он небыстро потянулся вперед, но и двух шагов не сделал, как его нос столкнулся с необъяснимой, невидимой массой. Преграда сдвинулась вперед, и Ветров почувствовал, как она продолжает двигаться, теснит его обратно, к мухоморовым кругам, но земли не трогает, не разрушает кочки, не ломает грибов. В панике Ветров выставил перед собой похолодевшие руки, уперся в стену, попытался остановить, однако чертовщина ехала с неумолимым напором, и ноги участкового прорыли в мягкой земле две колеи.

Ветров отступал — еще пару шагов назад, и вторая преграда подперла спину. Шагнул в сторону — еще стена, прянул в другую — тоже. Будто бы в стеклянный ящик Ветров угодил. Лихорадочно крутился он, тыкаясь в стенки, а потом вскинул пистолет и, будто безумный, начал оголтело стрелять куда придется, в попытках пробить и разрушить дьявольский ящик. Пули летели свободно, царапали горелые стволы деревьев, вышибая облачка золы, и улетали далеко, в наполненную солнечными лучами неизвестность. Ветров кричал, орал изо всех сил, но получался едва уловимый писк — как из телевизора, когда сбавляешь громкость.

Клац! Клац! — обойма опустела, и грозное оружие отказалось стрелять, только металлически лязгало. Наступившая тишина казалась нездоровой и ватной, в ушах Ветрова звенело, тошнота накатывала отвратительными волнами. Он выбился из сил — пальцы сами собой разжались, и небывало тяжёлый пистолет выпал на влажную, голую землю.

— Господи, да что же это? — промямлил участковый пустоте, едва держать на слабеющих ногах. Как же хочется пить… Он сделал шаткий шаг, и его разгоряченный лоб коснулся непреодолимой холодной прегарды.

— Боже… — разум отказывался это понимать. Ветров поднял руку, ткнул пальцем — будто в прочное стекло евроокна.

— Нет! — Ветров обеими руками схватился за голову. — Неет! — заорал он, крепко зажмурив глаза.

Все это — у него в голове, какой-то чертов дурман. Здесь нет никаких стен, нельзя в них верить, нельзя поддаваться. Пули пролетают, значит — нет стен!

— Нееет! — в который раз повторил Ветров невероятным для себя громовым голосом, и реальность вокруг него треснула. Пошло трещинами все вокруг и разлетелось миллионами острых осколков, которые рассыпались со стеклянным звоном и застыли в воздухе, сверкая на солнце.

Где-то в таинственной и жуткой глубине горелого леса вновь зародился непонятный звук, стрекот — и накрыл оглушительной волной. Все поплыло перед глазами Ветрова — он закрыл их и осел на землю безвольным мешком.

«Не ходи, Темушка, по избавь-траву — в Черный лес зайдешь, на Ведьмину поляну попадешь…» — прошептал над головой некто, а потом и его шепот растаял в тишине.

***

Очнулся Ветров — уже вечерело. Он лежал навзничь, лицом к небу, причудливо расцвеченному лиловым и розовым. Холодно. Он совсем озяб на земле, мокрые ноги просто ледышками стали, да в носу уже противно свербило. Голова раскалывалась, будто бы кто-то его ударил — особенно, затылок. Тяжело усевшись, Ветров с опаской потрогал свой затылок: авось, и правда, ударил его убийца, оглушил, затащил — и привиделся этот «Черный лес» ему в бреду? Шишки не было, ран и крови не было тоже. Волосы просто в земле и сырые — и это хорошо, ему повезло. Огляделся Ветров: осины растут, роется в перегнивших листьях еж, и еще — малина висит, прямо перед ним кусты. И никакой черной поляны, никаких мухоморов, ни одного из пропавших!

— Да, черт… — прокряхтел Ветров и подполз к ближнему кусту. Голод полностью выключил мозги — участковый начал грабастать ягоды в кулаки, раздавливая, и пихать в рот.

Плевать, что куст колючий, и кожа с ладоней сдирается до крови — главное, есть еда, а поляна проклятая со стеклами привиделась от голода. Да, Ветров обессилел, заснул и увидел кошмар. Ветров обрел разум, когда весь куст обобрал. По губам неприятно тек малиновый сок, он вытер его рукавом. Даром что запачкал — выкидывать уже пора эту форму.