Избави нас от лукавого

Я подбросил и свои три гроша в это мрачное веселье, как на любом другом месте преступления. Выехав на вызов по поводу стрельбы в Бруклинском квартале дешевого жилья, мы с моим напарником по прозвищу Би-Дог уже в подъезде увидели лужи крови и пошли по кровавому следу к лестнице. Красные отпечатки ладони и растопыренных пальцев свидетельствовали, что истекавший кровью человек полз или карабкался по ступеням на четвереньках. Отпечатки мы осторожно обходили, чтобы не затоптать следы. С каждым шагом резкий запах железа становился сильнее, а кровавые отпечатки жирнее. Поднявшись на десятый этаж, мы увидели жертву — мускулистый парень в зеленой военной куртке лежал вниз лицом в луже крови. Он получил несколько пуль и умер в попытке подняться еще на пролет, схватившись рукой за край верхней ступеньки и подмяв под себя ногу.

Когда на месте убийства уже стояли спецы по особо важным делам, мы заметили возле трупа какое-то шевеление.

– Нет, вы размер зацените, — вырвалось у одного из детективов.

Из-под тела выбрался огромный таракан — я таких еще не видел — и лениво посеменил вверх по стене.

«Наверняка кровью питается», — подумал я и понял, что другие полицейские тоже пришли к этому малоаппетитному выводу.

Разумеется, мы притворились, что вид невезучего негодяя, лежащего ничком на грязной лестнице, пока тараканы пируют его кровью, нас вообще не трогает, и принялись юморить, что тараканам хорошо, а вот мы без завтрака, когда к нам поднялся еще один детектив, уписывая бутерброд с беконом и яйцом и запивая кофе. Вот так мы отделили себя от увиденного, придав ему черты очередного происшествия в квартале дешевого социального жилья.

Многие копы не признаются, но подобные вещи понемногу действуют на психику. Да, на жестокие бессмысленные убийства реагируешь уже не так остро, если выезжаешь на них много лет подряд, но какую бы защитную броню ты на себя ни надел и сколько бы соленых полицейских шуток ни отпустил, некоторые случаи оставляют неизгладимый след. Я стараюсь не думать об ужасных убийствах и нападениях, которые мне доводилось повидать, но никогда не скажу своей жене, как они на меня подействовали. И молюсь, чтобы дочери не узнали. Я не хочу сказать, что у меня профессиональное «выгорание», но невозможно видеть такие вещи чуть не каждое дежурство и жить как ни в чем не бывало.

Экзорцизм тоже навсегда оставляет в душе отпечаток. Не случайно Сатану называют нечистым: его цель — замарать, запятнать, уничтожить. Если вы никогда не ощущали на себе его ярость и грязь, вы можете сказать: «Я не верю в дьявола и в демонов, это все вранье и фигня». Поверьте, я много раз это слышал, сидя в чужой гостиной и выслушивая рассказ о том, какой кошмар пришлось вытерпеть хозяевам. Сами жертвы демонического произвола порой отказываются верить в причастность инфернальных сил. Часто их рассказ начинается с фразы: «Вы сочтете меня сумасшедшим, но…»

Возможно, вы тоже сочтете этих людей чокнутыми, а экзорцизм — средневековым средством лечения психических или физических заболеваний, безнадежно устаревшим в век Интернета. Если так, значит, счет один-ноль в пользу Сатаны — отрицание существования дьявола делает его сильнее. Но если вы верите в Бога, неужели отмахнетесь от притчи про Иисуса, изгоняющего демонов, как от простой басни? В Евангелии от Матфея, гл. 4, стих 24, проведено четкое различие между телесными и душевными недугами и упомянуто, что ученики Иисуса «приводили к Нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных[3], и Он исцелял их».

Ватикан отнюдь не считает дьявола устаревшим понятием: в 1999 году увидела свет новая редакция римско-католического ритуала экзорцизма, разработанного в 1614 году. Возможно, решиться на этот шаг Ватикан заставило сообщение преподобного Габриэля Аморта, официального экзорциста Римской епархии, о тревожном росте случаев одержимости дьяволом в последние десять лет и значительном увеличении числа сатанинских сект и иных оккультных практик. Тревогу отца Габриэля усиливает, по его определению, «грех недеяния» со стороны католического духовенства: многие священники не знакомы с практикой экзорцизма и даже ставят под сомнение существование дьявола.

Цитируя пророчество Второго Ватиканского собора, что Сатана «до скончания времен» не оставит попыток уничтожить человечество, отец Габриэль настаивал на усилении борьбы с врагом. Это вызвало эмоциональную реакцию папы Иоанна Павла II, разоблачившего в своей речи дьявола как «вселенского лжеца и убийцу». Понтифик заявил, что силу Сатаны подпитывает толерантность общественности «ко лжи и обману… служение золотому тельцу… и… сексу».