Избави нас от лукавого

Я следил за дыханием Фрэнка, выражением лица, движениями, даже за малейшим подергиванием кожи. Я ловил каждый звук в часовне и наблюдал за ассистентами, выискивая признаки, что их гнетет злая сила. Они, в свою очередь, тоже наблюдали за мной. Я держал в орбите внимания и Джоанн, зная, как трудно сидеть и смотреть на мучения любимого человека, когда не в силах ему помочь.

По возможности я не допускаю членов семьи на сеанс экзорцизма, не зная, исповедовались ли они, причастились и соблюдали ли черный пост. В противном случае они сами могут стать одержимыми — на несколько мгновений или достаточно надолго, чтобы им самим понадобился экзорцизм. Они очень эмоционально относятся к происходящему и именно по этой причине могут попасть под удар: ведь демонические силы подпитываются негативными эмоциями.

Епископ спросил Фрэнка, как он себя чувствует.

– Нормально, — ответил владелец химчистки, — но голос внутри меня испуган. Он говорит со мной о многом.

– Демон, приказываю тебе выйти именем Иисуса Христа! — приказал епископ.

Дыхание Фрэнка участилось, стало неглубоким, поверхностным. Я сразу понял, что это значит. Даже здесь, в священном месте, присутствие нечистого ощущалось безошибочно — и нестерпимо. Лицо Фрэнка напряглось, он быстро заморгал. В часовне стало очень холодно. Глаза у Фрэнка расширились, будто он заметил невидимую для меня угрозу, и заметались в поиске спасения. На лице одержимого сменялись ненависть и страх, ужас и презрение.

Фрэнк напоминал помешанных преступников, которых мы забираем на улицах: связанных, в наручниках, беспомощных, когда мы грузим их в автобус («скорая» по-нашему) для отправки в психиатричку. Демон не хотел здесь находиться, но выбора у него не было. То, что происходило с лицом Фрэнка, я видел и раньше, но вдруг у одержимого начался тик — он дергался неловко и неестественно.

Одержимый открыл рот и заговорил очень похоже на Фрэнка, но голосом более низким и полным презрения:

– Я не хочу здесь быть. Кем вы себя возомнили, людишки?

Вопрос был явно риторическим, и ответа с нашей стороны не последовало. Ритуал заставил демона проявиться, и мы приготовились к схватке. Приближался переломный момент.

– Злой дух, назови себя, во имя Господа нашего Иисуса Христа! — прогремел епископ, коснувшись Фрэнка распятием с частицей Святого креста.

Изо рта Фрэнка вылетел насмешливый хохот, не слишком, впрочем, правдоподобный. Хотя он изображал презрение, мы видели, что сатанинский дух испытывал мучения хуже адских. Он не желал уходить, его надо было заставлять именем Иисуса. Борьба происходила не только в маленькой часовне в Коннектикуте, но и в ином, тонком мире, который куда старше человека. Эта борьба началась еще до сотворения человечества, и мы, люди, втянуты в нее независимо от вероисповедания.

Я догадывался, какую тактику применит демон, проникший в одержимого через лазейку в его интеллекте и духовности. У меня было предчувствие, что именно так, изощренно, он и будет действовать во время экзорцизма.

Темные глаза епископа сузились, взгляд стал пронзительным.

– Демон, что привело тебя в этого человека?

Баритон Фрэнка стал гуще и напряженнее:

– Я не стану с тобой говорить. Я ненавижу вас, людишек!

Словно пистолет, епископ Маккенна поднял распятие:

– Изыди, Сатана!

Демон вдруг заговорил едва слышно:

– Я не хочу больше здесь оставаться. Ты мне противен! Замолчи!

Коснувшись Фрэнка священной реликвией, епископ спросил:

– Я смущаю тебя, демон?

Ветеран более чем сотни экзорцизмов, епископ Маккенна не собирался вступать в ссору с демоническим духом, ибо подобным образом открываться сатанинским силам очень опасно. Наша цель — не одержать победу в состязании умов, отчего даже самый ревностный экзорцист может впасть в грех гордыни и тщеславия, которые довели Фрэнка до одержимости. Напротив, священник должен держаться смиренно и помнить, что его власть заклинать демона исходит из служения Богу, а не является природным харизматическим талантом.

Прозвучавший ответ показался капризом упрямого трехлетнего ребенка:

– Ты дурак, и все у вас здесь дурацкое! Дурацкое, дурацкое, дурацкое! Я ничего тебе не скажу!

Злокозненный демон пустился на хитрость в надежде, что мы самонадеянно сочтем себя умнее ребячливой нечисти, — очень опасный промах для экзорцистов.

– Мы больше не верим тебе, демон, — парировал священник, надевая Фрэнку на шею черные четки и поливая его святой водой.

Злой дух издевательски засмеялся.

– Людишки, вы просто бессмысленные твари! Зачем вы здесь?

– Затем, что мы веруем в Бога! — потерял самообладание Джон, племянник Уорренов.

Епископ не подал вида, что слышал реплику, и продолжал беспощадный допрос:

– Разве ты не веришь в Бога, дьявол? Откуда ты пришел?

– Ты мне все равно не поверишь. Я пришел, потому что захотел. Ты не можешь меня найти, потому что я не здесь.

Снова прикоснувшись к Фрэнку священной реликвией, а затем сняв с него черные четки и повесив белые, епископ пристально, не отводя глаз, смотрел на одержимого, продолжая монотонно читать обрядовые молитвы экзорцизма.

– Перестань! Замолчи! Хватит этих слов! — закричал демон.