Избави нас от зла

Роберт огляделся вокруг. Курок пистолета был взведен, его дуло нацелено ему в голову. Намерения лорда Рочестера были недвусмысленными. Роберт снял маску и пустил лошадь галопом. Карета уже была остановлена. Он спешился, подошел к дверце, распахнул ее и был встречен потоком оскорбительных слов, смешанных с испуганными возгласами.

Он проигнорировал оскорбления и учтиво предложил мисс Молит выйти.

— Будьте вы прокляты! — взревел пожилой мужчина, который, как догадался Роберт, был ее опекуном. — Что вы намерены сделать с ней, мужлан?

— Я? — удивленно переспросил Роберт. — Я был бы счастлив вовсе ничего не делать.

Мисс Молит подняла на него широко открытые глаза.

— На кого же, в таком случае, вы работаете? — прошептала она.

Роберт помолчал, потом ответил:

— На того, кто, я уверен, не причинит вам зла.

— Какова его цель?

— Его цель?

Роберт подал мисс Молит руку, помог ей выйти из кареты и перевел через улицу к тому месту, где стояла другая карета.

— Видите ли, — шепнул он ей на ухо, — я уверен, что его намерение — сделать вас своей женой.

Он отступил на шаг, как только лакей на запятках захлопнул дверцу. Карета загрохотала по мостовой. Всадники поскакали следом за ней, но сам Рочестер оставался на Чаринг-Кросс, пока карета не скрылась из виду. Когда затих стук ее колес, он бодро помахал рукой Роберту и Миледи.

— Передайте мои сожаления Маркизе, — крикнул он.

Лорд Рочестер пришпорил лошадь, заставив ее встать на дыбы и развернуться на месте, и галопом поскакал в направлении, противоположном тому, в котором скрылась карета. Тем временем вокруг собирались все новые зрители, и, как только лорд Рочестер покинул Чаринг-Кросс, отовсюду послышались крики, утверждавшие, что он и был похитителем. Подоспевшие из дворца всадники во весь опор помчались за ним в погоню. Роберт провожал их взглядом, а Миледи смотрела на него и сокрушенно качала головой.

— Это будет самым громким скандалом, о котором не забудут целый год. Нам больше не представится шанса похитить мисс Молит и устроить дело так, чтобы она исчезла.

— Это наверняка и было целью его светлости, — проговорил Роберт.

— Он самый бесстрашный из смертных мужланов. Вы позволите мне убить его?

Роберт помолчал, потом отрицательно покачал головой.

Миледи откинулась в седле и вскинула бровь.

— Вы, Ловелас, выглядите слишком невозмутимым, если принять во внимание, что этот человек только что лишил вас не только доброго отношения Маркизы, но и, несомненно, много большего.

— Несомненно, — неторопливо заговорил Роберт, кивнув головой. — И все же меня по-прежнему терзает мысль, что он может предложить мне что-то взамен.

— С чего бы это? — воскликнула заинтригованная Миледи, поймав его взгляд. — Что такое он может знать, о чем неизвестно Маркизе?

Роберт пожал плечами, потом улыбнулся, когда мимо него в погоню за лордом промчалась еще одна группа всадников.

— Что ж, похоже, скоро у меня появится шанс спросить его об этом. Какими бы ни были прочие планы его светлости, он явно постарался сделать так, чтобы его схватили без особых усилий.

Так и случилось. Роберту не составило труда быть в курсе новостей, потому что, как и предсказывала Миледи, попытка похищения действительно стала новостью дня, потому что в разгар войны и чумы, набиравшей силу, двор трудно было увлечь разговорами на любые другие темы, кроме этих двух. Лорд Рочестер был взят под стражу, возвращен в Лондон и заключен в Тауэр. Король, как с удовольствием передавалось шепотом, был в страшном гневе. Кто мог знать, как сложится судьба этого непутевого графа? Роберт тоже терялся в догадках, но сомневался, что лорду Рочестеру следовало бояться именно королевского гнева. Визит к Маркизе подтвердил его подозрения, потому что похищение мисс Молит повергло ее в такое бешенство, смертельному ужасу перед которым позавидовал бы любой король. На мольбу Роберта она ответила ледяным презрением и лишь повторяла проклятия в адрес лорда Рочестера.

— Я научу его понимать саму сущность страданий, ибо, поверьте мне… — шипела она, прикасаясь руками к своему морщинистому, иссохшему лицу, — теперь я еще глубже проникла в их сущность. Теперь я знаю, какими они могут быть.