Избавитель

– Вот и дожил я до Избавления! Да токмо сильно молод ты ишшо, неужли совладаешь с навьями-то?

– Совладает, не сомневайся, – подтвердил Ростислав. – А ты откуда знаешь о появлении Избавителя?

– Дык слухом земля полнится, – расплылся в хитрой улыбке старичок, потирая ладошки. – Гамаюн-птица пролетала, весточку передала, велела ждать, вот и сижу тут в болотах у Дикого поля, жду Избавителя. Да токмо не один я жду. Надысь Ний приходил, могилу порушил, навья выпустил, велел нежить-кольцо вкруг Руси пробуравить, чтобы, значицца, Избавитель не смог перебраться через Мировую Язву и помощь получить.

Ростислав переглянулся с Будимиром, нахмурился.

– Прав был твой дядя Толя, ждут тебя везде. Надо срочно учиться ходить по Шаданакару тихо, без звука, на цыпочках. Хорошо бы попросить у кого шапку-невидимку.

– Нетути у меня шапки, – виновато шмыгнул носом Жива. – Ежли у кого и есть, то у бабки Ягой, у нее и просите. Токмо за-нужду, давно уж дребесы волшбы не тянуть.

– Только едва ли, – перевел лингвер последние слова лесовика. – Давно уже наши волшебные предметы не работают.

– И оружие? – поинтересовался Ростислав. – Нам какой-никакой ножичек типа меча не помешал бы.

– Правильно я тебя глянул, мечарь ты. Оружие с волшбой тоже потухло, но у бабы Ягой кое-что имецца. Свистярь там, пушистик, глотарь.

– Что еще за звери такие?

– Не звери, – не понял шутки Жива. – Свистярь – такая дудка. В один конец дунешь – человек оживет, в другой дунешь – умрет. А пушистик – такой бумм! – Лесовик взмахнул ручонками, обозначая взрыв. – И всё топырится, рямит, волосится – далеко! Не убежишь!

– Бомба то есть, – уточнил Ростислав. – Или граната. Сгодится. А у тебя у самого так-таки ничего и нет?

Лесовик клубком прокатился по траве, не шевельнув ни одной травинки, исчез, объявился за спиной Светлова. Уши у него стали огромными, с ладонь человека.

– Не можно громко витийствовать, навьи услышат! Ростислав оглянулся на заросли кустарника, скрывшие башни Чертова Кладбища.

– Они же давно сдохли... да и заперты в своих могильниках.

– Можа, и сдохнумши, да не все. Надысь второй вырвался, вы его след, наверное, видели.

– Здоровенный ров, будто телега одноколесная проехала, весь рваный и расплавленный.

– Кривоглаз прошел.

– Кривоглаз? – Ростислав оглянулся на Будимира. – Не Кривда ли, о котором ты упоминал?

Лесовик буквально усох от последних слов Светлова, ушел в землю, появился в кустах в десяти шагах от землян, зеленый, как листья и трава. Просипел еле слышно:

– Не гуди во весь голос, пустая башка! Типун тебе на язык! Стоит токмо помянуть кого из навьев – он тут как тут! Чего тогда изволишь делать? Сам базлал – нетути у тебя оружья.

– Извини, дедушка, – виновато развел руками Ростислав, стараясь говорить потише. – Не нарочно я. Так ты нам поможешь с оружием? Не рыскал по ратным полям? Говорят, недалеко отсюда располагается Дикое поле, где сошлись когда-то в сече навьи и воины Яросвета.

– А вы точно правь пестуете? Можа, озорничаете семо? Слух был, что Избавитель – большой воин, а ты совсем не воин, малый, да и годочками не вышел.

– Зато духом вышел, – многозначительно сказал Ростислав. – Суди о людях не по физической силе и размерам головы, а по уму и доброте.

– Дык я ж не супротив, со всем прилежанием, а сумлеваюся из огурства <Из огурства – из-за строптивости>. Погоди, мечарь, я щас.

Лесовик скрылся в зарослях крапивы.

– Черт, я же флягу над костром оставил! – спохватился Ростислав, бросаясь к поляне, где они отдыхали.

Однако опоздал – вода из фляги выкипела почти вся, чай готовить было не из чего. Сняв закопченный алюминиевый сосуд, он вернулся в чащу леса, где за упавшей елью жил лесовик.

– Попили чайку, – проворчал он в ответ на вопросительный взгляд Будимира. – Глоток остался. Куда наш леший подевался?

– Туточки я, – отозвался придавленным басом малютка-лесовик, вылез из травы, пыхтя и сопя, волоча что-то за собой. – Я вас своим чаем угощу... помоги-кась, мечарь, тяжелая, зараза!

– Что это? – нагнулся к нему Ростислав.

Жива отскочил, вытер ручонкой лысину. В траве за его спиной остался лежать узелок размером чуть ли не в полтора раза больше его самого.

– Не дыши на меня, телепень косматый, помереть могу. В наузнике кырт завернут, с ним надобно сторожбу держать.

– Что еще за кырт?

– Глаз навья василиска. Али не слышали?

– Почему не слышали? Вот его отец этого самого василиска и замочил на Диком поле. Для чего тебе понадобился его глаз?

– Кырт злой, всех мертвыми сподобляет. Чем тебе не оружие? До того как мой брательник старшой его ко мне приволок, почитай дюжина леших полегла.

– Зачем же ты его нам притащил? Чтобы и мы окаменели?

– Он в заговоренной рушнице не опасен. Держи наузник крепче, а коль понадобится, лоскутик красненький отверни и щелочку ворогу покажь, он и загинет.

– Вот это по-нашему, – кивнул Ростислав со знанием дела, двумя пальцами осторожно приподнял узелок. – Ого, килограммов на восемь потянет! Ну-ка где тут лоскутик красненький?

– Узел развяжешь – узреешь, токмо не дави лапами-то, он хоть и злой кырт, а обхождение понимает.