Избавитель

— Очень хорошо, Ростислав Степанович.

— Зовите меня просто Слава, мы, по-моему, одного возраста.

— Тогда и мы для вас Толя и Ник, идет? Еще вопрос: как вы относитесь к мистике и колдовству? Ростислав не выдержал, засмеялся.

— Ох и вопросы вы задаете, мужики, прямо на засыпку. Не знаю даже, как отвечать.

— А вы воспринимайте их отвлеченно, в качестве некоего теста. О колдовстве у нас речь пойдет и дальше, и нам бы хотелось знать ваше мнение, верите вы в него или нет.

Светлов стал серьезным, покачал головой.

— Странные вопросы… странные намеки… а люди вы с виду степенные, серьезные. Что ж, тест так тест. Я считаю, что колдуны, ведьмы и волшебники на Земле существуют и поныне, только не афишируют свою деятельность в отличие от шарлатанов-экстрасенсов, магистров черной и белой магии и целителей-недоучек. Сам я с ними не встречался, но истории всякие слышал. Мой дед, к примеру, утверждал, что знал одного самого настоящего волхва, который и доселе, наверное, живет в Тульской губернии. Это, пожалуй, все, что я могу сказать о колдунах. Надеюсь, мой ответ вас не разочаровал?

— Ни в коей мере, все верно. Еще вопрос. Вы владеете кэндо?

Ростислав озадаченно поправил волосы на виске.

— Вы имеете в виду рубку на мечах?

— Точно так.

— В пределах необходимого. Хотя против настоящего мастера не выстою.

— Это поправимо, главное, что вам не надо будет начинать с азов. И последний вопрос: что вы знаете о Веере Миров?

— О Веере? — Ростислав недоуменно поднял брови. — Может быть, о Розе Мира? Вы имеете в виду книгу Даниила Андреева?

— Мы имеем в виду объективно существующую структуру Мироздания. Лет двенадцать-тринадцать назад она имела вид своеобразного «веера», каждая пластина-хрон которого была сдвинута относительно соседней на определенный временной угол, на хроноквант. Теперь Веер превратился в «пенный конгломерат» Миров, проваливающихся друг в друга. Мы называем его Фракталом Миров. Вам предстоит задача спасти этот «пенный» Фрактал… если вы, конечно, согласитесь.

— Ни много ни мало, — развеселился Светлов, ожидая, что Такэда переведет разговор в шутку. — Раз плюнуть!

Собеседники посмотрели на него оценивающе, с одинаковым терпением, и Ростислав почувствовал себя неуютно.

— Ни много ни мало, — тихо повторил Такэда. — Но раз плюнуть не получится. А теперь выслушайте историю Пути одного человека, волею судьбы ставшего магом в наше время. Если поверите и согласитесь помочь, тогда мы начнем…

— Толя, ты слишком многословен, — скривил губы Никита Сухов.

— Извини, волнуюсь, — сказал японец невозмутимо.

Ростислав понял, что услышит сейчас нечто необычайное, не укладывающееся в рамки обыденного течения жизни, и попытался унять поднявшееся в душе волнение. Такэда посмотрел на него своими узкими, словно прицеливающимися глазами и начал рассказывать историю Посланника. Сухов не мешал ему, лишь изредка вскидывал на Ростислава взгляд, проверяя, как он воспринимает те или иные детали рассказа, и вставлял короткие реплики.

Сначала Ростислав слушал рассказ Такэды с изрядной долей скепсиса, как литературное сочинение, не имеющее ничего общего с реальными событиями. Потом увлекся и не заметил, как начал сопереживать и ждать развязки. Когда Такэда закончил повесть жизни Никиты Сухова битвой Семерых магов с Люцифером, Ростислав выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы, разжал кулаки, постарался успокоить сердце и обвел глазами ждущие сосредоточенные лица собеседников.

— Это все… правда? Все так и было?

— Правда, — кивнул Сухов без улыбки.

— Но тогда… все-таки… зачем вам понадобился именно я? Обыкновенный человек, да еще инвалид. Вы же… маг! Один из Семи… в ваших силах обойтись без…

— Во-первых, я уже давно не маг, — спокойно возразил Сухов. — Перед вами только физическая оболочка, чисто человеческое тело, так сказать, носитель силы. Сухов-маг ушел, и никто не знает, где он сейчас, в том числе и я. Во-вторых, мир изменился радикально, хотя далеко не все это замечают, даже видящие. Веер Миров действительно превратился во фрактальную «мыльную пену», пузырьки которой постепенно тают, проникают друг в друга, сливаются из-за спонтанного исчезновения потенциальных «стенок» между пузырьками-хронами «пены». Этот процесс надо остановить, иначе Вселенная схлопнется сама в себя, превратится в Кладбище Миров, в часть Суфэтха — Сферы Хаоса. Но и это еще не все. Необходимо остановить последнего уцелевшего Великого игву Уицраора, который вознамерился протянуть Мост-тоннель через Суфэтх и освободить своего господина, выброшенного Волей Семерых за пределы Веера. Если Мост будет создан, наше Мироздание превратится в полигон для таких дьявольских экспериментов, по сравнению с которыми нынешние человеческие фантазии покажутся пустяковыми и смешными.

Ростислав покатал пальцем шарик из салфетки, сказал ровным голосом, ни на кого не глядя:

— Вы считаете, что я справлюсь… с обузданием этого вашего… Уицраора?

— Вы один — нет, — покачал головой Такэда. — Это не под силу никому из простых смертных. Ваша задача — защита того, кто сможет это сделать. Хотя бы на первом этапе.